Учебная неделя пролетела практически незаметно. В среду Кохэку вручила мне кассету с «Ёкаем», и я передал ее журналистке, встретив в столовой. В четверг, когда мы с Хэруки после клуба, где ребята учились, а я писал «Звездные врата», подошли к нашему старому дому, узрели около него фургон для переезда. Вот облом! А нужны ли вообще отмазки, чтобы ходить в сарай? Там, конечно, не так удобно, но необходимый минимум взаимодействия с лучшей девочкой получить можно. Проверили, и на выходе наткнулись на недовольного деда.
— Ну и что вы там делали? — Спросил он.
— Важные дела, — Развел я руками, — Ринтаро-сенсей, мы регулярно будем сюда ходить. Наши важные дела воистину бесконечны. Так, Хэруки? — Улыбнулся я мило смутившейся девушке.
— Так! Не мешай нам, деда! — Кивнула та.
Подмигнув охреневшему от такого поворота деду, я пошел домой.
Утром субботы с торжествующим рёвом я снял лангету. Рука уже давненько восстановила подвижность, но рекомендации врача надо выполнять. Тут же побежал в подвал тягать гантели. Расстроился — мышцы рук у Иоши и без того были дряблые и несолидные, а за время травмы деградировали еще сильнее. Ничего, машиной за один день не становятся.
В субботу же, сразу после школы, по заранее согласованному с Акирой плану, я сходил к «Альдекальдо», где попытался «слить» им песню «Верная жена». Через несколько часов сильно пожалел об этом, потому что песня оказалась гораздо сложнее прошлой. Пришлось убить на это дело еще и кусочек воскресенья. Строчка «Постель на печке разложила для него» превратилась в «Футон у печки разложила для него». Увы, посетить концерт через две недели не выйдет — идти туда без Хэруки не хотелось, а она не сможет из-за нереально огромной горы домашки. Даже у меня уже уходил час, чтобы все разгрести. Бедные дети.
— Эту песню тоже придумал литературный клуб? — Когда я уже собирался уходить, спросил меня Акира.
— Кстати! Если спросят, отвечайте, что ее автор — девушка по имени Хацунэ Мику! — Широко улыбнулся я и покинул репточку.
Вернувшись домой, воспользовался отсутствием отца и Чико, чтобы приготовить «Единорог» в его изначальной форме. Завтра у сестренки день рождения. Когда все было готово, «спрятал» тортик в холодильнике дома Аоки, заодно пригласив их на праздник. Дед деликатно отказался, а вот Хэруки придет. Отлично!
В понедельник вышла школьная газета. Один из выпусков разместили на доске объявлений неподалеку от входа. Почитал. Ну нормально, девочка с милым именем Кобаяси Акико почти ничего не меняла в наших словах, удалив только микроагрессию Такерады-семпай про «незримую» поддержку куратора. Про песню не было ни слова — объяснение этому я получил в столовой, где Кобаяси извинилась и сказала, что песню «зарубил» педсостав. Слишком роково и мрачно. Вот же душнилы! Кроме того, газета содержала анонс квеструмов от детективного клуба.
Проигнорировав клубную деятельность, отправился домой, по пути забрав тортик у Аоки. Хорошо, что Ринтаро-сенсей в основном торчит дома или в саду. Настоящий хикки.
Вернувшись домой, «забурился» в качалку, откуда выполз через полчасика с болью во всей верхней части тела. Ноу пейн — ноу гейн! После душа раздался звонок в дверь. Открыв, узрел батю и Чико. Похоже, отец взял выходной и сам забрал дочь из школы. Какой заботливый. В руках счастливая девочка сжимала огромную мягкую игрушку в виде черно-белого кота. Сакамото-сан на максималках, так сказать. Есикавы-сан сегодня не будет. Похоже, она не посещает наши семейные праздники, чтобы подчеркнуть то, что она — человек посторонний.
Вообще, дни рождения в Японии — не что-то особенное, и их практически не отмечают. Но батя изрядно пропитался тлетворным влиянием запада, а я вообще русский, так что праздничному ужину — быть!
Само торжество назначили на вечер. Сестренка прилежно сделала домашнюю работу, а потом несколько раз выходила на балкон, через стекло наблюдая за невозмутимо пишущим «Звездные врата» мной. Не волнуйся, братик не забыл о подарке.
Наконец, настало условленное время. Воспользоваться грилем не получится — на улице, как назло, лил дождь, поэтому батя по просьбе сестренке заказал много всякого из Макдональдса. Пришла Хэруки — в этот раз на ней было чуть более «торжественное», но все еще зеленое платье, очень забавно смотревшееся с надетыми на ее ногах зелеными резиновыми сапожками. Хэруки подарила сестренке бело-желтый цветочек (а что еще она могла подарить?), пояснив, что это фрезия, а символизирует он детство и юность.
Разместившись в столовой, начали уминать бургеры с колой и нагетсы. Когда сестренка начала кидать на меня уже откровенно недоуменные взгляды, я решил, что пора. Поднявшись в комнату, спустился с красиво упакованным Есикавой-сан кигуруми. Поздравил, вручил. Сестренка поблагодарила и тут же попросила разрешения открыть. Развернув бумагу, осмотрела подарок и пошла переодеваться.