— Я ж говорю, рот затыкать! Чем мужчинам обычно рот затыкают?
— Поцелуем, да? — с облегчением догадалась Светка, истинная блондинка и любительница «Дома-2» и передачи «Давай поженимся».
— Это нам, дамочкам, рот поцелуем затыкают, — утомленно ответила я. — А мужчинам рот затыкают едой. У тебя есть еда?
— Еда? Кажется, есть, — растерялась Светка. — Вчерашний борщ, там, в холодильнике.
— Борщ — это хорошо. Доставай, — распорядилась я.
В скором времени иностранец уже истово орудовал ложкой, воздавая должное Светкиному борщу, а мы с ней удалились в комнату держать совет, не выпуская дверь в кухню из поля зрения.
— Свет! Ты вот говорила, что с Волшебным Горшочком упражнялась, — начала я. — А что ты с ним делала?
— Я? Да ничего. Ты же сказала экспериментировать — вот я и пробовала. Я совсем немножко!
— Давай вспоминай! — Я нетерпеливо ткнула ее локтем. — Что ты туда складывала? И с какой целью?
— Я не помню, — заныла Светка. — У меня от всех этих переживаний начисто память отшибло, не до этого мне…
— Небось Славика манкой приманивала? — выдала гипотезу я.
— Нет! Никакого и не Славика! — возмутилась Светка. — Я формулу Абсолютной Любви придумывала!
— Чего? — изумилась я. — Ты — и формулу? Мама моя… Да кошки Куклачева больше в химии понимают, чем ты! С чего тебя на формулы-то потянуло, детка?
— Я фильм как раз посмотрела, там граф Калиостро формулу любви выводил, — стала вспоминать Светка. — Он там такой душка, только несчастный очень… Он в Марию влюбился, а она…
— Не отвлекайся! — строго сказала я. — Посмотрела ты фильм, и что?
— А тут твой Горшочек… Ну, я думаю — дай попробую. Я же все равно в это не верила, отчего же не попробовать?
— Ага, — тряхнула я головой, в который раз пытаясь постигнуть невероятную логику блондинок. — И что ты положила в Горшочек?
— Ну, что под рукой было. Валерьянку. Конфетку «Рафаэлло». Листочек от кактуса отломила. Корицы насыпала. Печатку серебряную бросила, я ее Славику на день рождения купила, но теперь-то дарить некому, ну я и бросила. Рисом посыпала, чтобы образ, значит, нарисовался. Водички плеснула. Таблетку гидропирита туда… Оно зашипело так, забурлило, я испугалась и закрыла крышкой. И спать пошла. Все…
— Ты на кухне колдовала? — уточнила я.
— Ну… А потом я проснулась от того, что на кухне загремело. Я встала — и туда. А там этот Летучий Голландец ложку уронил. Я ему как заору: «Стой, руки вверх! Стрелять буду! Имя, явки, пароли!» А он молчит. Ну, я тебе звонить. А дальше ты знаешь.
— Поздравляю тебя, подруга! Да ты королева алхимиков! — заржала я. — Это ты гомункулуса материализовала!
— Гомо… чего? Он что, не той ориентации, что ли? — ахнула Светка.
— Сама ты не той ориентации, — продолжала веселиться я. — Гомункулус — это такой человечек, его в колбах средневековые алхимики синтезировали. Тоже, как ты, всякую дребедень смешивали и смотрели, что получится. А ты талантливая, мать! Надо же, с первого раза — и получилось!
— Кончай ржать! — обиделась Светка. — Ты лучше скажи, что мне с этим самым средневековым человечком делать!
— Думаю, надо напоить его чаем, — посоветовала я. — Борщ он, наверное, уже слопал. Идем на кухню.
Гомункулус и правда уже расправился с борщом и сильно повеселел. Все-таки мужчина есть мужчина, покорми его — и он становится совершенно другим человеком. Он тут же вскочил и стал рассыпаться в благодарностях, прижимая руки к сердцу, кланяясь и издавая свой зарубежный клекот. Я его понимаю: готовит Светка вкусно, я бы тоже клекотала.
— Наголодался, бедненький! — всплеснула руками сердобольная Светка и кинулась творить чай. — Вероничка, как ты думаешь, он зеленый или черный больше любит? И с сахаром или без? А печенье подавать? Или лучше бутерброды сделать? Жалко, что у нас нет общего языка, а то ведь и не спросишь, чего он хочет.
— Нет общего языка? — зацепилась за мысль я. — Светка! Стой! Это уже не мысль, это уже идея! Если общего языка нет — надо его создать! Один на всех, понимаешь?
— А как? — замерла Светка с батоном в руках.
— А по-волшебному! Свет, у тебя язык какой-нибудь есть?
— Только свой, — озадачилась Светка. — Но свой я на всех не дам. И не уговаривай даже.
— Так! У вас внизу магазин круглосуточный, кажется? — деловито спросила я, направляясь в прихожую. — Пять минут — и я вернусь с языком! А ты пока держи круговую оборону! Если что — глуши его Любовью и Благодарностью, это абсолютное оружие!