А вдруг Трэвис скрывает их отношения от своих друзей и родственников, потому что стыдится ее? Что, если он считает ее занудой? А может, он думает, что она уже стара для свадебного платья? А что, если ему просто захотелось поиграть с ней?
Лорен слишком тяжело дался ее новый образ свободной и уверенной в себе женщины, так что она не хотела портить его подобного рода размышлениями. Тем более мысль о разлуке с Трэвисом была для нее просто невыносимой. Решив, что утро вечера мудренее, Лорен собралась поспать хоть немного. Сейчас ей надо радоваться тому, что она засыпает в объятиях любимого мужчины.
К сожалению, сон не помог ей решить все проблемы. Утром Лорен не знала, как себя вести. Она чувствовала себя совершенно сбитой с толку. В отличие от нее Трэвис отлично выспался. Проснувшись, он вытянулся во всю длину своего прекрасного мускулистого тела, упершись ногами в спинку кровати.
— Доброе утро, красавица, — сказал он, переворачиваясь на бок и глядя на нее в упор.
— Доброе утро, соня, — нашлась Лорен.
Если быть до конца откровенной, Лорен была слегка раздражена тем, что он так хорошо спал. Тем, что он чувствовал себя таким уверенным. И тем, что он выглядел так, словно его даже не волновало, какое решение она приняла относительно их совместного будущего.
Он выглядел так, словно и не сомневался, что Лорен уже мысленно собрала свои чемоданы и переехала к нему.
Хотя такая мысль и приходила ей в голову, она еще не решила до конца, что же ей делать.
— Ну, ангел мой, ты пришла к какому-нибудь выводу? — спросил Трэвис, нежно поглаживая ее по обнаженной руке.
Лорен откинула прядь волос от его лица и посмотрела ему прямо в глаза. Она понимала, что причинит вред и Трэвису, и себе самой, если не откроет ему целиком свои чувства.
— Только к одному.
Трэвис не спеша провел пальцем по краю простыни, под которой скрывалась ее полная грудь.
— И к какому же? — спросил он.
Лорен очень хотелось, чтобы Трэвис с большим вниманием отнесся к словам, которые она собралась произнести вслух. Глубоко вздохнув, она решилась.
— Я люблю тебя.
После этого признания в воздухе повисло немое молчание.
Это была не совсем та реакция, которой ожидала Лорен. Она думала, что по крайней мере Трэвис скажет хоть что-нибудь. Но он словно разучился говорить. Подавив нахлынувшие слезы, Лорен беззвучно молила, чтобы он отвел взгляд в сторону и она смогла изящно испариться. Она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой глупой, уродливой и растерянной.
— Тебе не нужно что-то говорить в ответ, — сумела произнести она, поднимаясь с постели и натягивая на себя простыню. — Я просто хотела, чтобы ты знал, что я бы не переехала к тебе, если бы не любила тебя. Вот и все.
Вот и все?
Это признание настолько ошеломило Трэвиса, что он даже не смог сказать ей тех слов, которые она хотела услышать. Было бы так просто избавить ее от этих слез, но он не хотел причинять ей еще большую боль, давая ей ложную надежду.
Но самой безумной мыслью в этот момент было то, что Трэвис сомневался, что солжет ей, если повторит в ответ эти три простых слова. Он был уверен, что по отношению к этой женщине испытывает не просто желание, в противном случае он не предложил бы ей переехать к нему. Он чувствовал по отношению к ней не просто влечение и даже не искреннюю нежность. То, что он испытывал, было гораздо больше, чем могло позволить себе его израненное сердце.
В любом случае правда была гораздо более пугающей, чем любая ложь, которую он мог сказать в тот момент.
Трэвис схватился за край быстро ускользающей простыни. Он вернул Лорен обратно в постель, где сжал ее в объятиях так крепко, словно боялся, что она исчезнет, не оставив ему ни единого шанса. Он понимал, что ее неожиданное заявление о своей любви к нему совершенно не означает, что она готова переехать в его дом. Хотя эта мысль сильно раздражала его, он не мог не восхищаться ее характером. Лишь немногие женщины, которых он знал, принимали во внимание и моральную сторону отношений.
— Я не заслуживаю тебя, — сказал он, радуясь тому, что снова обрел способность говорить.
Но все же его голос звучал печально, словно это были слова прощания.
— Возможно, ты прав, — согласилась Лорен, пряча свои слезы.
— Это означает, что ты не переедешь ко мне? Лорен посмотрела на солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески.
— Это означает, что я хочу этого, но мне надо бы подумать еще немного, перед тем как я смогу дать тебе окончательный ответ.
Ощутив болезненный укол в сердце оттого, что Лорен не стала счастливее от перспективы совместной жизни с ним, Трэвис почувствовал беспокойство при мысли о том, что она будет обсуждать все «за» и «против» этого решения с кем-то еще. Только подумав о том, что она будет говорить об этом со своей матерью или отчимом Генри, или с другими своими родственниками, которые так сильно любили ее, Трэвис почувствовал себя настоящим подлецом.
Он подумал, что начинает испытывать угрызения совести.
— Большим девочкам не нужно отчитываться перед мамочками, прежде чем они примут свое собственное решение, — заметил Трэвис.
Тот факт, что ему действительно нравилась семья Лорен, только все усложнял. Он не хотел вставать между Лорен и ее родственниками, мнение которых так много значило для нее. И он не хотел, чтобы они плохо думали о нем или усложнили ее и без того нелегкую жизнь провинциальной учительницы.
Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль.
— Ты ведь не собираешься говорить об этом директору своей школы?
Если этот толстый, лысый тип скажет Лорен хоть что-нибудь по этому поводу, ему придется повторить это Трэвису, прежде чем он подавится его кулаком.
Лорен отрицательно покачала головой:
— Если только он сам не поднимет этот опрос.
Трэвису понравился этот ответ. До начала школьного года еще несколько месяцев, и кто знает, насколько продвинутся их отношения за это время. На собственном опыте Трэвис уже убедился, что это совсем разные вещи — встречаться с кем-то и жить вместе. У него не заняло много времени осознание того, что медовый месяц с Жаклин закончился, едва начавшись. Он по-настоящему верил в то, что для любой пары, которая хочет пожениться, самым верным решением будет некоторое время пожить вместе.
Не то чтобы Трэвис не верил в успех этого испытательного срока, просто он был уже опытным ветераном в войнах между полами и на всякий случай готовил себя к худшему.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Вот так новость! — воскликнула Сьюзан. Подняв вверх руки, она изобразила весы, намереваясь взвесить все возможные варианты. — Посмотрим, должна ли я переехать жить к прекрасному, богатому парню, от поцелуев которого у меня просто мурашки по коже, или я должна прожить остаток дней своих в одиночестве и несчастье, словно старая дева? — Продолжая свое представление, Сьюзан уронила вниз левую руку, словно это не говорило в пользу очевидного ответа на этот вопрос: — Боже, я не знаю. Что же мне делать?
Лорен прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Ты действительно думаешь, что все так просто? — спросила она.
— Да, я так думаю.
Лорен хотелось бы смотреть на жизнь так же решительно, как и Сьюзан. Если бы сердечные вопросы можно было так просто решить…
Конечно, давать советы гораздо проще, чем следовать им.
— Я что-то не заметила, чтобы ты переехала к Майку до свадьбы, — тихо сказала Лорен.
Сьюзан застенчиво улыбнулась.
— Верно, — признала она, — но дело в том, что Майк не так боится обязательств, как Трэвис. На самом деле, насколько я помню, он так сильно торопился отвести меня к алтарю, что даже сделал это раньше назначенного в тот день времени.