Шрирам взял с собой чистую одежду, спустился по склону к ручью и выкупался. После холодной воды он ощутил такой прилив бодрости, что громко запел. Вокруг не было ни души. Он повторял «Рагхупатхи Рагхава Раджа Рам, Патхитха Павана Ситха Рам». Это была молитва Махатмы. Когда он произносил эти слова, ему казалось, что он близок к нему и следует его указаниям. Его охватило такое чувство благочестия, что он, возвращаясь к своему убежищу, чуть не плясал от радости. Принеся с собой дхоти и рубашку, выстиранные в ручье, он повесил их сушиться на зеленой ограде, окружавшей храм. Он очень гордился тем, что носит ткань, сделанную собственными руками. Бхарати научила его, как вдевать нитку, как крутить прялку и тянуть нить. Когда они остановились в одной из деревень, Гандиджи подарил ему прялку со словами: «Вот ключ к твоему будущему». Из уважения к нему Шрирам не решился спросить, что тот имел в виду. Но он принял прялку с должным почтением и носил на груди возле сердца, хотя это и был тяжеловесный и громоздкий инструмент. Во время остановки в одной из деревень Бхарати старалась обучить его, как пользоваться прялкой. Он пытался прясть и совершал бесчисленные ошибки в процессе обучения. Ему никак не удавалось спрясть более двух дюймов нити: она неизменно рвалась и более походила на скрученную шерсть, чем на пряжу. Бхарати не могла сдержать смеха, глядя на его нить. Она говорила: «Ты перепортишь весь хлопок Индии и Египта, прежде чем спрядешь себе хоть ярд». После чего она стала придерживать его пальцы в правильном положении, но стоило ей отнять руку, как Шрирам тоже убирал пальцы и ронял хлопок, который уже ни на что не был годен.
Он трудился в течение всего похода по деревням. Стоило им остановиться на день, как начинались уроки. Махатма ежедневно спрашивал: «Ну как дела?» Не успевал он открыть рот, как Бхарати говорила: «Еще два дюйма, Бапуджи. Всего шесть дюймов за сегодняшний день, но толщину нити надо проверить особо. Скорее всего, это номер пятый, как у фитилей для ламп!» Махатма отвечал: «Ничего, скоро наступит время, когда он выдаст тебе сотый номер. Не очень-то хвались, дочка!»
— Я не хвалюсь, — говорила Бхарати. — Просто привожу факты.
— Ты знаешь, что она заняла первое место на конкурсе кхади несколько лет назад? Ее пряжа была на выставке. Она очень этим гордится!
«Она во всем меня опережает, — размышлял Шрирам. — Это потому, что все ее поддерживают. Прямо-таки портят ее. Вот в чем ее беда. Думает о себе Бог знает что».
«Я уверен, что Бхарати научит тебя, как ее превзойти», — сказал как-то Махатма, и Бхарати выполнила его обещание. Ни днем, ни ночью она не давала Шрираму покоя. Если в пути выдавался хотя бы краткий привал, она тотчас говорила: «А каковы планы нашего замечательного ученика?» И Шрирам вытаскивал прялку и хлопок и с волнением приступал. Он боялся совершить ошибку и вызвать насмешки Бхарати.
Его раздражала ее веселость: из-за нее он то и дело чувствовал себя дураком. Но он не сдавался. Он совершал ошибки, вызывая ее смех, и боролся с нечестивыми мыслями, когда Бхарати склонялась над ним и брала его руку, чтобы обучить всяким тонкостям. Он сосредотачивался до того, что весь цепенел от мерного жужжания прялки. Пальцы его болели от непрестанной вибрации удлинявшейся нити, в глазах появлялась резь. В конце концов он все же одержал победу; это произошло недель через двенадцать после отъезда Махатмы. Для прохождения ученичества Шрирам остановился в одном из прядильных центров милях в пятидесяти от Мальгуди. Бхарати в центре чувствовала себя как рыба в воде и показала себя незаурядной наставницей; она не давала ему покоя до тех пор, пока из-под его рук не вышло достаточно ровной пряжи для того, чтобы сделать одно дхоти и короткую рубашку. На это ушло много недель напряженной работы. Впрочем, оно того стоило. Бхарати пришла в восторг от того, что в конце концов ее старания увенчались успехом. Оторвав чистый край газеты, она написала крошечными буквами: «Сим удостоверяю, что Шри Шрираму отныне присваивается звание мастера-прядильщика и что к нему нужно относиться с почтением, где бы он ни оказался». Она помогла ему упаковать и отправить пряжу в центральный склад в Мадрасе и получить в обмен ткань такой же толщины. Внезапно Шрирам ощутил, что оказался в волшебном мире, где ты создаешь собственными руками все, что тебе требуется. Он только жалел, что сотый номер все еще был ему недоступен и что пряжа у него выходила не совсем ровной. Бхарати его утешала: «Не волнуйся из-за этого. Для настоящей ткани, которой можно пользоваться, нужен сороковой номер. Сотый годится только для выставок и призов». В тот день, когда он получил сделанные из кхади простые дхоти и джиббу (ее тут же на месте выкроил и сшил деревенский портной), он снял свою прежнюю одежду (фабричного производства), сложил посреди улицы, вылил на нее полбутылки керосина и поджег; старая одежда занялась и вспыхнула ярким пламенем. Несколько человек из прядильного центра стояли вокруг костра и смотрели на него. Кое-кто из крестьян с интересом наблюдал за происходящим. Не отрывая взгляда из пляшущих языков пламени, Шрирам заявил собравшимся: