Фальшивомонетчик попросил надзирателя:
— Не трогай нас пока, прошу. Нужно же человеку после работы хоть немного отдохнуть. Оставь нас ненадолго в покое.
И снова повернулся к Шрираму.
— В рис они кладут только чистейшее коровье масло, еще листочек мускатного ореха и корицы. Возьмешь горсть, а масло так и потечет меж пальцев, до того он жирный. Не говори, что ты не будешь есть рис. Ты должен его от меня принять. Это будет тебе полезно. Если ты его хоть раз отведаешь, будешь потом каждый день требовать. Вот что хуже всего. Каждый-то день здесь его не получишь, но иногда это можно устроить. Вот этот наш друг со своими друзьями нам не помешают. Он знает, что и ему кое-что перепадет.
Пробил гонг. Надзиратель вскочил и скомандовал:
— Поднимайтесь, пошли!
И повел их в карьер за тюрьмой.
По ночам Шрирам тоже не оставался один. Прежде чем завернуться в одеяло и лечь на цементный пол, в камере сидели и беседовали.
Стражник в коридоре кричал:
— Тише! Не разговаривать!
Один из заключенных, тот, что совершил убийство со взломом, все порывался петь гимн и требовал, чтобы и остальные пели с ним. «Рама, Рама, Сита Рама», — запевал он мелодично, делая знак остальным, чтобы они подхватывали хором.
— Вот единственная реальность в мире, — говорил он философично. — Надо знать, что реально в мире, а что нет. Надо знать природу мира, в котором мы живем. Надо непрестанно повторять имя Божие.
И он принялся нараспев повторять имя Божие. Другие последовали его примеру. Стоило кому-нибудь остановиться, как он кричал:
— Что это здесь за дьявольское отродье сидит? Я его вышвырну из камеры.
Шрирам не удержался и спросил:
— Если ты такой религиозный, почему ты не остался на свободе и не учил людей, как жить?
— Потому что полицейские ни за что не хотели от меня отвязаться, вот почему, — отвечал тот.
— Да, если б не полиция, мы бы все были счастливыми людьми, — сказал кто-то.
И снова все затянули распев. Стражник подошел и заглянул в камеру. Они прыснули со смеху. Стражник что-то пробормотал и ушел. В темноте убийца-взломщик сказал:
— Я никого не боюсь, никакого тюремщика не боюсь.
— Это потому, что ты такой опытный, — восторженно заметил кто-то.
— Меня бы давно уже в том сарае подвесили, только судья понял, что я того злосчастного идиота не потому убил, что мне этого хотелось. Я только хотел переломать ему кости.
— Какому злосчастному идиоту? — спросил Шрирам, не в силах сдержать любопытство. Эти люди были совсем иной породы, а ведь ему, возможно, придется провести с ними остаток дней.
Взломщик ответил:
— Я только хотел, чтобы он отдал мне, как все другие делали, ключи, а он вдруг подбежал к окну, стал звать полицию, а когда я решил убежать, кинулся на меня и повалил. Что я мог сделать? Надо же было что-то делать. Я думал, переломаю ему ноги, но он меня отпихнул, и это не получилось. Эти люди вынуждают нас на неприятные, недобрые дела.
Он задумался и вздохнул.
— Что об этом размышлять? Но судья меня понял. Когда я выйду из тюрьмы, отнесу ему фруктов — апельсинов, персиков и всякого такого. Но не будем терять времени.
И он снова затянул распев, а остальные стали подпевать. Шрираму хотелось поговорить с ним о политике, Махатмаджи и непротивлении, о британском господстве. Он было начал, но собеседник его оборвал:
— Не все ли равно, кто у власти? У нас с этим миром ничего общего нет. Я этих гандистов видел в тюрьме, ведут себя, как почетные гости! Был бы ты поосторожнее, тоже со всем бы удовольствием сидел. Отвели бы тебе бунгало с поваром, дали бы деньги на карманные расходы, приносили бы тебе книги для чтения и прохладительные напитки.
Шрирам пришел в ярость.
— Как ты смеешь говорить такое о тех, кто пострадал за нашу страну? Ты заблуждаешься. Ты глубоко заблуждаешься.
Ему хотелось вскочить и ударить гангстера, но он вспомнил Бхарати: она бы сказала, что он предал дело непротивления, которому учит Махатмаджи. А могла бы и крикнуть: «Не желаю тебя больше видеть. Убирайся». И потому он просто пробормотал:
— Не говори так о наших патриотах, такое только круглые невежды говорят.
— А ты кто такой, чтобы так со мной разговаривать? — прорычал тот в ответ.
Наступило молчание. Фальшивомонетчик, сидевший рядом со Шрирамом, толкнул его локтем и посоветовал:
— Извинись перед ним, не надо его сердить. Он очень сильный.
Шрирам услышал тяжелые шаги, приближавшиеся к нему с дальнего конца камеры. Взломщик стал над Шрирамом и прорычал: