Мужчина в хлопчатой майке и подоткнутом дхоти протянул ему шезлонг с парусиновым сиденьем.
— Бери, задешево отдаю!
Шрирам посмотрел на шезлонг. Пожалуй, иметь в доме не помешает. Его можно складывать, сиденье из парусины в красную полоску. В доме нет никакой мебели.
— Десять рупий, господин, тик высшего качества.
Шрирам внимательно разглядывал шезлонг, хотя и не знал разницы между тиком и розовым деревом.
— Это настоящий тик? — спросил он.
— Тиковое дерево с горы Мемпи, господин, с гарантией, потому я и прошу десять рупий. Будь это обычное дерево из джунглей, я бы отдал за четыре.
— Даю семь, — произнес Шрирам решительно и посмотрел в сторону, делая вид, что сделка его не интересует.
Сошлись на восьми. Шрирам предложил мужчине еще полрупии, чтобы тот донес покупку до дома. Бабушка открыла дверь и с удивлением спросила:
— Что это?
Шрирам разложил шезлонг прямо посредине холла и объявил:
— Это тебе подарок, бабушка.
— Что! Мне?!
Она посмотрела на сиденье и сказала:
— Это не для меня. Сиденье из какой-то кожи, а может, из коровьей шкуры — я осквернюсь, если на него сяду. Прежде чем покупать, надо было спросить у меня.
Шрирам внимательно изучил сиденье, смахнул с него пыль, похлопал по нему ладонью и сказал:
— Это не кожа, бабушка, это парусина.
— А из чего ее делают? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил Шрирам.
— Парусина, это просто другое название для кожи, — объявила она. — Мне это кресло не нужно. Спи на нем сам, если хочешь.
Он в точности последовал ее совету. Целыми днями он лежал в шезлонге, глядя в потолок или читая потрепанный роман, взятый из городской библиотеки. Когда наступал вечер, он отправлялся в «Бомбей Ананд Бхаван», заказывал себе всякие деликатесы и сладости и запивал их кофе. Потом выбирал бетель, усыпанный цветной кокосовой стружкой, и, с удовольствием жуя его, шел прогуляться вдоль реки или смотрел новый тамильский фильм в кинотеатре «Ригал Пикчер Пэлас». Это тихое, спокойное существование продолжалось четыре года; время летело незаметно — разве что случится какой-то праздник и бабушка попросит что-нибудь купить на базаре. «Опять Дасара!» Или: «Опять Дипавали!» «Кажется, будто только вчера я пускал шутихи!» — восклицал Шрирам, дивясь тому, как летит время.
* * *Наступил апрель. Солнце сияло, словно безжалостная дуговая лампа — из колодца испарилась вся вода, а дорожная пыль, ставшая бесцветной и невесомой, летела по воздуху, словно мука от жерновов. Когда Шрирам собрался к вечеру уходить, бабушка сказала:
— Может, принесешь немного сахара и жасмина на завтра, чтобы возложить на алтарь?
Сегодня Шрирам планировал пойти не в сторону базара, а к Лоули Экстеншн: ему не хотелось идти за покупками. Но бабушка не отступалась.
— Завтра Новый год, — сказала она.