Заключенные возразили:
— Ну и что? Мы тоже люди. Почему с нами нельзя по-доброму? Ты, конечно, одно говоришь, но Махатма Ганди нам поможет. Ты говоришь, Махатмаджи о нас не подумает, а он хороший человек.
Они не могли сдержать любопытства. День и ночь говорили они об этом, пока однажды кто-то с помощью благодушного охранника не пронес в тюрьму газету. Ее вручили Шрираму, чтобы он внимательно прочитал и всем разъяснил. Под наблюдением охранника все расположились вокруг него в каменоломне возле тюрьмы, и Шрирам прочел им «Дейли-ньюс» от первой до последней строчки. Ему казалось, будто перед ним вдруг открылся огромный и бурный мир. Он читал о приближающихся политических переменах, о предлагаемом разделении Индии на Хиндустан и Пакистан, о решительном отказе Махатмаджи принять это предложение, о заседании кабинета и бесконечных дебатах в Дели, о смертях, катастрофах и потрясениях. Больше всего обрадовало Шрирама известие о том, что британцы, теперь уже без всяких сомнений, уходят из Индии. Он с гордостью сказал:
— Я на всех стенах писал: «Уходите из Индии!» И вот вам результат!
На него смотрели с восторгом. Он стал героем дня.
— А награду за твои труды тебе сейчас дадут?
Он прочитал об освобождении всех политических заключенных из всех тюрем страны; это было замечательно; впрочем, он не надеялся, что подпадет под эту статью. Ведь он не проходил как политический.
* * *Начальник тюрьмы вызвал к себе Шрирама и на удивление дружелюбно сказал:
— Не знаю, что мне насчет тебя правительство прикажет. Мы получили список тех, кого надлежит освободить на этой неделе. Я это сделаю с радостью, это облегчит наше положение. Однако, — добавил он, проглядев список, — твоего имени здесь нет.
У Шрирама упало сердце. Значит, он остается в клетке, в то время как всех остальных отпускают на все четыре стороны. Кто-то плетет козни против него, решил он мрачно. Какой жестокий мир! Какие садисты! Начальник заметил выражение боли у него на лице и сказал:
— Очевидно, тебя не внесли в списки политических. Всех, кто занимался тем же, что и ты, правительство взяло под контроль. Если хочешь, можешь написать заявление с обязательством, а я его направлю, куда следует.
— Какое заявление? Какое обязательство? — спросил Шрирам.
— Тебе придется подписать обязательство, что ты будешь сообщать полиции о всех своих передвижениях, пока твои бумаги не изучат и не внесут тебя в список политических.
Шрирам подумал.
— Это — новая Индия, — спросил он, — или британцы по-прежнему здесь?
— Насчет этого я ничего не могу тебе сказать, — ответил начальник. — Это политика. Я просто выполняю все, что полагается по правилам.
Вдруг Шрирама озарило: подпиши он это обязательство, все трудности и лишения, которые он претерпел, будут сведены к нулю. Если он увидит Бхарати, она наверняка скажет: «Значит, вот как ты из тюрьмы выбрался? До чего же низко ты пал! Видеть тебя не желаю!» И он ответил начальнику:
— Нет, я такого обязательства дать не могу.
— Что ж, как знаешь. Увести заключенного!
Охранники схватили его под руки — он повернулся и вышел из кабинета. На душе у него было тяжело.
* * *И все же настал день, когда он оказался в просторной комнате рядом с кабинетом начальника, где стояли рядами полки. Его привели туда без всяких церемоний надзиратели; за столом сидел человек в форме, а вокруг него толпился народ, и он выдавал всем узелки с одеждой. Шрирам терпеливо ждал, пока не подошла его очередь; человек взял у него из рук клочок бумаги, смерил его взглядом и выкрикнул:
— Номер шестьдесят семь!
Один из его помощников залез на стремянку, вынул узелок с одеждой и положил на стол. Человек просмотрел вещи, глянул на Шрирама и спросил:
— Твои?
Шрирам уставился на вещи — как давно он их снял, сменив на арестантский наряд! Его охватило волнение. Он прижал свои вещи к груди и сказал:
— Да, мои.
— Подожди, — сказал человек и выхватил узелок у Шрирама из рук. — Распишись вот здесь.
И протянул какую-то бумагу. Сколько еще бумаг надо подписать, сколько препятствий преодолеть, с досадой подумал Шрирам, прежде чем выберешься из этого ненавистного места!
Наконец все было подписано, и человек протянул Шрираму узелок с его одеждой — старый сюртук с застежкой под горло, рубашку и дхоти, в которых его арестовали целую вечность назад.
— Переоденься! Ты уже больше не заключенный.
Тут же при всех Шрирам начал снимать свой арестантский наряд.
От тюремной жизни он загрубел.
Человек остановил его:
— Зайди за полки и там переоденься.