— Два года работал бурильщиком, а всего мне двадцать три! — сказал он Кузьмичу.
«На подъем вроде бы скорый, — с удовлетворением отметил мастер, всматриваясь в его маленькое костлявое личико, покрытое едва заметной сеточкой нервных морщин. — Только вот… Всего двадцать три, а посмотришь — старик».
— Отдохни, а с четырех на работу, там опытный бурильщик, пройдешь испытание.
— В главке меня приняли, а не в экспедиции! — с нажимом на первое слово начал Уханов. — Могу сразу!
— Насколько я знаю, в главке нет буровых, — спокойно заметил Кузьмич. — Может быть, сейчас поставили во дворе или где?
— Ладно, уговорил! — поморщился Уханов. — Я к слову сказал, зачем, подумал, время убивать на испытание.
Оказался он парнем общительным, веселым в меру. Быстро сошелся со всеми, знал множество анекдотов, умел их рассказывать. А в таежной глуши особый спрос на хорошего собеседника.
— Дружочек! — фамильярно, подстраиваясь под его тон, спросил Березовский. — Скажи, как это ты променял теплые края на холодные? Что, так сказать, побудило на столь благородный поступок?
— Зависть к тебе! — рассмеялся Уханов. — Ты тут деньги лопатой гребешь и ордена получаешь! Не много ли одному-то?
— Перепадает кое-что, но тебе этого будет мало. Больше ничем не интересуешься?!
— Вот те крест! — воскликнул Уханов. — Думаешь, за туманом приехал? Прошли те времена, давно прошли!
— Кто тебя знает, может, говоришь одно, думаешь другое. Может, подвиг совершить. Трудовой или еще какой…
— Насчет трудового я не против! — откликнулся новичок. — До работы я дюже злой.
— А дома, что, плохо? — спросил Микуль. — Хорошая работа, я думаю, везде ценится!
— У нас там жмут нефтяников. Вкалываешь, аж весь в мыле — получишь прилично. А на следующий месяц, смотришь, увеличили норму, расценки не те. Пуще прежнего надо вкалывать, чтобы прилично вышло. Оборудование то же самое, старое, производительность не повысишь. Потом уж мы умнее стали — давали столько, сколько надо, чтоб, значит, не срезали. Тут ведь нет такого?
— Что твое, то твое.
— Выходит, и вы не туманы тут ловите! — Уханов обвел всех торжествующим взглядом. — А я-то думал: романтики тут все. Батеньки, кричу, куда я попал?! А строители как? Я братана привез, плотником устроил.
— Не прогадал, — ответил Костик.
Вечером, раздеваясь, Костик вспомнил новичка:
— Складно врет, приятно послушать!
— Мало ли что он болтает! — усмехнулся Алексей Иванович. — Лишь бы дело свое знал. А будет неплохим бурильщиком — хватка есть. Суетлив, так то по молодости, со временем пройдет.
— Дергает туда-сюда, как на пожаре! — заметил Микуль.
— Хочешь, чтобы сразу ровно заработал? — заметил старый бурильщик. — Такого не бывает, опыт со временем приходит, когда руку набиваешь. Когда-нибудь он поймет — от спокойной работы толку больше, чем от спешной. Вот тогда станет настоящим бурильщиком. На словах это не объяснишь. Спешка ведь тоже бывает разная. Когда человек один делает — одно дело. А когда все зависит от многих людей — надо обмозговать, что к чему, как все лучше устроить.
— А как же вы?
— Что я? Думаете, в рубашке родился? Если двадцать лет держишь ручку тормоза — к чему-то должен прийти. Хочешь не хочешь! Так ведь?
— Байщик он первого сорта! — сказал Березовский. — Только психованный, орет почем зря!
— Но хватка бурильщика у него есть, это главное. А что орет, так все мы не ангелы!
— Я ангел, — сказал Костик. — Иногда летаю во сне!
— Спи, ангел, — улыбнулся Алексей Иванович, укладываясь спать. — Може, ангелына приснится! Или рано тебе такие сны?
— Приснится, я тебя на помощь позову, Алексей Иванович! — засмеялся Костик.
— Куда меня, старика! Вон молодые есть — Гришу или Микуля! — сказал бурильщик. — Спи!
А из соседнего балка доносился хохот — это Уханов развлекал свою вахту.