Кора до сих пор не могла понять, какая она на самом деле – чувственная женщина, какой она была в его объятиях, или неопытная, не знающая сексуальных радостей, неуверенная в себе... Она не знала. Похоже, что она вообще никогда не знала себя.
Выбор небольшой. Тем более он заставляет задуматься о себе и о прошлом, которого она старалась избегать. Но не сейчас, ведь нужно же найти какое-то объяснение собственному поведению – вместо того чтобы смутиться и избегать Луиджи после первой встречи, она, как раз наоборот, чувствовала, что тянется к нему.
За ужином Карина в который раз смутилась, когда Ида начала описывать ее кулинарные способности.
– Моя невестка прекрасно готовит и сама выращивает томаты. Правда, Оливер никогда не одобрял этого, – рассказывала Ида.
– О, – изумился Луиджи, – в наше время огородничество – редкое явление. Но почему же ваш муж был против такого увлечения?
– Он просто считал это напрасной тратой времени, – ответила Ида вместо Коры.
– Муж хотел, чтобы я кого-нибудь наняла для этого. – Карина почувствовала необходимость самой все объяснить. – Он считал, что я намного лучше смогу выразить себя...
– Оливер был старомодным человеком, – вставил Тео, тепло улыбаясь гостю, – и придерживался мнения, что роль женщины в саду должна сводиться к собиранию плодов и срезанию цветов.
– Оливер просто не хотел, чтобы Кора перегружала себя тяжелой физической работой, – вставила Ида, защищая брата. – У нас, Вудов, всегда нанимали садовника для такой работы. И ты единственный, кто одобрял увлечение Коры и всегда готов был помочь ей, проводя времени в саду больше, чем дома, – съязвила Ида, глядя на мужа.
Карина и Теодор обменялись слегка виноватыми взглядами, пока его жена подсчитывала, сколько драгоценных часов потеряла семья из-за того, что он был в саду.
Тео усмехнулся.
– Кстати, Карина, нам стоит вновь попытаться вырастить латук. И еще, на южной стороне твоего сада, я думаю, могут прижиться цитрусовые. Я слышал кое-что о новом неприхотливом сорте – смесь мандарина и апельсина.
– Значит, вы предпочитаете домашнее окружение, Карина? – В голосе Луиджи появилась какая-то враждебность. – У вас никогда не возникало желания сделать карьеру?
– Моя карьера состояла в одном: быть хорошей матерью и женой, – четко ответила женщина и подняла глаза.
– Но эта карьера теперь закончилась, – так же четко произнес Гатти. – Неужели вам никогда не хотелось заняться бизнесом, как поступают многие современные женщины? В конце концов, в наше время нужно быть готовым ко всему. Мало ли что может произойти в жизни. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Карина заметила, что после этих слов Теодор занервничал. Интересно, Луиджи специально нагнетает обстановку? Похоже, задавая подобные вопросы, он пытается вложить в них какой-то определенный смысл, понятный лишь ему.
– Я когда-то училась в университете, – холодно отозвалась Карина. – Но после замужества...
– Брат хотел, чтобы Кора больше времени уделяла дочери и дому. Но сейчас она работает в школе-интернате для детей-инвалидов, – вставила Ида в защиту невестки.
– Понимаю, должно быть, такая работа сильно изматывает, не то что безмолвные цветочки в садике.
– Цветочки бывают по-своему капризны, и тогда они мало отличаются от детей. Но изматывают не дети, а отношение к ним других людей... – как-то резко ответила Кора, что было совершенно ей не свойственно.
– К сожалению, невозможно убедить людей в том, что все мы люди. И никакой закон не сможет уберечь этих детей от настороженного отношения к ним. Рождаясь, мы никогда заранее не знаем, что произойдет с нами или нашими близкими. Но природа распорядилась по-своему. Обделяя человека, скажем, умением ходить, она дарит ему талант, который недоступен другому. А ваши дети обладают особым даром – даром никогда не обманывать.
Карина изумленно взглянула на него. Она все знала про своих питомцев, но точка зрения и знания постороннего человека тронули ее.
– Я пережил ужасные времена, когда погибли родители. Я был зол, возмущен и обижен. Нашу семью никогда нельзя было назвать особо набожной, но в тот момент мне очень помог пастор из местного прихода. Он говорил, что испытания выпадают на долю сильных людей, чтобы они сами поняли, насколько выносливы не только телом, но и духом. А слабым испытания ни к чему, они и так ломаются. Его слова очень помогли мне и моим братьям и сестрам.
Искренние слова Гатти вызвали в душе Карины бурю чувств. Его открытость и чуткость, так не свойственные мужчинам, которые окружали Кору, поразили молодую женщину.
– Насколько я знаю, у вас в Италии большая семья? – произнесла она.
– Да, – подтвердил гость, – я старший из десяти детей. Теперь все уже обзавелись семьями, и детьми, и даже внуками. Наш городок очень маленький, почти деревня, и трудно не встретить, прогуливаясь, какую-нибудь тетушку или кузину. Мой отец и двое дядюшек по материнской линии лет пятнадцать назад наладали производство шерсти, а потом мохера. Дядья до последнего времени возглавляли компанию, но прошлой осенью один ушел на пенсию, а другой...
Внезапно его взгляд потемнел, в глазах читалась смесь боли и тревоги, и Кора не смогла понять, что было этому причиной.
Было уже около полуночи, когда Карина собралась уходить. Попрощавшись со всеми, она встала и заметила, что Луиджи направляется к ней. Внезапно Кора поймала себя на мысли, что, вместо того чтобы просто протянуть руку, она чуть было не подставила ему лицо для... Для чего? Для поцелуя... И не так, как это принято в гостях, а в губы – лаская и дразня, заставляя хотеть... желать...
Покраснев, Кора отвернулась от него и наткнулась на сердитый взгляд Иды, устало стоявшей сзади.
– Не забудь, утром мы привезем Луиджи, – деловито напомнила она. – В девять тебя устроит?
– Да, конечно, – поспешно согласилась Карина.
Одного она не могла понять: почему мистер Гатти до сих пор не сказал, что передумал? Они прекрасно пообщались сегодня вечером, поддерживая вежливый разговор, но ведь очевидно, что они не смогут жить под одной крышей.
Он был для нее слишком... манящим... Кора чувствовала себя словно натянутой струной или стрелой, летящей к цели. Казалось, воздух вокруг нее звенит от легчайшего прикосновения.
Карина чувствовала себя абсолютно обессиленной только потому, что просидела весь вечер за столом напротив него, а что же будет, если встречаться ежедневно, утром и вечером, лицом к лицу?
Ну почему этот мужчина так действует на нее? В конце концов, это простительно девушкам в период созревания. Его непрошеное вторжение перевернуло все устоявшиеся взгляды, внеся полнейшее смятение в размеренную и понятную жизнь.
Будь честной хотя бы с самой собой, говорила себе Кора по дороге домой. Ты вообще не хотела, чтобы он жил в твоем доме. Родственники воспользовались моментом твоей слабости, а теперь, когда ты встретила его...
Теперь, когда я встретила его... что? Смутившись, Карина заметила, что загорелся зеленый свет светофора, и водитель машины, стоящей позади, нетерпеливо сигналит. Кора оборвала собственные мысли. Каким облегчением было добраться до родных стен и вдохнуть знакомые запахи старинной мебели и цветущих азалий.
Когда-то тут приняли ее со всеми достоинствами и недостатками.
И она не могла возражать, когда Оливер объяснил, что не хочет менять дом. Кора знала: здесь Оливер жил с Сарой, которую очень любил. До сих пор повсюду в доме стояли ее фотографии в серебряных рамках, а в столовой висел огромный живописный портрет в полный рост.
Кора полюбила этот дом с первой минуты, как оказалась здесь, с той самой страшной ночи, когда Оливер привез ее сюда. Атмосфера дома отличалась особой доброжелательностью. Он словно принимал в свои старинные объятия, даря тепло и защиту.
Во многих комнатах сохранилась мебель из красного дерева, которую Сара унаследовала после смерти родителей. Долгое время Карина с любовью заботилась об этой мебели, а когда Барбара объявила о помолвке, немедленно предложила забрать ее.