– И все же, почему Империя должна нести главный груз на себе в этой войне? – Френик пожал плечами. – Вы же наши союзники. Отчего земляне так равнодушны к нашей борьбе с ригами?
Ни Приндл, ни оба доктора не дали ему вразумительного ответа.
Тогда Френик обратился к членам делегации пришельцев на своем языке, и вскоре лильцы покинули зал.
– Пришельцы вновь стали ушельцами, – прокомментировал Тигарден.
– На время, – хмуро заметил Приндл. – Поверьте мне, на очень небольшое время.
«Секретарь ООН собственной болезнью и клинической смертью спас полтора миллиона землян, обреченных трудиться на военных фабриках иной звездной системы, – подумал Эрик. – Неведомо в каких условиях и с какими последствиями. Скорее всего, их потом тоже отправили бы на фронт, отдали на растерзание ригам. Или рассадили бы по зоопаркам».
Эрик начинал понимать, что от него как от личного врача Молинари требовалось.
Джино Молинари под охраной «Сикрет Сервис» находился в спальне, полу лежа на подушках, просматривал оппозиционную «Нью-Йорк Таймс», расположенную перед ним на специальной подставке.
– Читать мне разрешено, доктор?
– Отчего бы нет, – откликнулся Эрик.
Операция прошла успешно, давление вернулось к нормальному уровню (с учетом возраста и физического состояния пациента).
– Посмотрите, что пишут в этой паршивой газетенке.
Молинари передал первый лист Эрику.
СОВЕЩАНИЕ ГЛАВ ГОСУДАРСТВ БЫЛО ПРЕРВАНО НЕОЖИДАННОЙ БОЛЕЗНЬЮ СЕКРЕТАРЯ. ДЕЛЕГАЦИЯ ПРИШЕЛЬЦЕВ, ВОЗГЛАВЛЯЕМАЯ ФРЕНИКОМ, ОКАЗАЛАСЬ В ВЫНУЖДЕННОЙ ИЗОЛЯЦИИ.
– Откуда они все это берут? – подивился Молинари, чей голос еще не окреп после приступа. – Вы, кстати, понимаете, что Френик хотел вынудить меня подписать протокол встречи?
– Понимаю, не вините себя ни в чем, вы все сделали как надо.
«Сколько он продержится? – размышлял Эрик. – В конце концов, добром это не кончится».
Дверь спальни распахнулась, на пороге появилась Мария Райнеке.
Взяв девушку под локоть, Эрик вывел ее в коридор.
– В чем дело? – недовольно спросила она. – Мне с ним и поговорить уже нельзя?
– Минутку, – Эрик замялся, не зная, как объяснить. – Позвольте сначала спросить вас кое о чем. Молинари когда-нибудь проходил курс психотерапии или психоанализа?
Медкарта больного молчала, но у Эрика имелись определенные подозрения на этот счет.
– А зачем? – Мария зазвенела язычком молнии своего бушлата. – Он сумасшедший?
– Нет, конечно, – втолковывал доктор. – Но его психическое состояние...
– Джино просто невезучий до чертиков, оттого всегда что-нибудь подхватывает. И психолог здесь не поможет: он не влияет на удачу. – Нехотя Мария добавила: – Ну да, был у него однажды какой-то аналитик, консультировал несколько раз в прошлом году. Но вообще-то это государственная тайна, имейте в виду. Если оппозиция что-нибудь узнает...
– Назовите мне, пожалуйста, имя психоаналитика.
– Да чтоб я его помнила! – Глаза Марии зло блеснули. Девушка пристально и с подозрением уставилась на Эрика. – Я даже доктору Тигардену не сказала, а он мне гораздо симпатичнее, чем вы.
– После того, что случилось сегодня...
– Аналитик давно мертв, – оборвала Мария. – Джино убил его.
Эрик уставился на нее непонимающим взором.
– И знаете за что? – она злорадно улыбнулась с жестокостью малолетки, на мгновение вернув Эрика в воспоминания о собственном пубертатном периоде, напомнив, до чего доводили его тогда вот такие девчонки. – За то, что он сказал о болезни Джино. Я не знаю, что именно, но думаю, тот тип был прав. Что и довело Джино до исступления. Желаете отправиться следом?
– Знаете, кого вы мне напоминаете? – ответил Эрик уколом на укол. – Министра Френика.
Мария оттолкнула его, устремляясь к дверям, за которыми лежал больной Молинари.
– Мне пора, прощайте.
– А вам известно, что сегодня во время конференции он умер?
– Да, он делал это множество раз. Ненадолго, разумеется, не дожидаясь биологической смерти. Ну а вы с Тигарденом были, конечно, тут как тут, и успели его заморозить. Я все эти штучки знаю. Кстати, с чего вдруг я напоминаю вам Френика, эту свинью в скафандре?
Она обернулась, изучая его пытливым взором.
– Я совсем не такая, как пришельцы. Вы просто хотите разозлить меня и вывести из себя, да? Чтобы я в горячке проговорилась, не так ли, господин психолог?
– Проговорились о чем?
– О суицидальных комплексах Джино, – она говорила об этом, как о чем-то обыденном. – Да, они у него есть, известно каждому. Наверное, кроме вас. Потому и притащили меня его родственнички: чтобы я не отходила от Джино ни днем, ни ночью. Особенно ночью, когда он совершенно один. Чтобы прижималась к нему в постели или наблюдала за тем, как он расхаживает по спальне, когда у него бессонница. Джино не может оставаться ночью в одиночестве, ему надо с кем-то говорить. Чтобы поднять его утром на ноги, в четыре утра – или это считается ночью? – она усмехнулась. – Понимаете, доктор? А вы делаете это для кого-нибудь? Или кто-то для вас?
Эрик покачал головой.
– Очень плохо. Вы явно нуждаетесь в этом. Жаль, что не могу сделать этого для вас, меня и на Джино едва хватает. Да и вообще вы не в моем вкусе. Ну, удачи вам, – может, еще найдете кого-то вроде меня.
Мария исчезла за дверью.
Доктор Арома остался стоять в коридоре, чувствуя собственную ненужность и бесполезность, а более всего одиночество.
«Интересно, не сохранились ли записи психоаналитика о его визитах к Молинари, – механически подумал он, возвращаясь мыслями к работе. – Наверняка Джино все уничтожил, чтобы не попали в руки пришельцев».
Все верно, именно в четыре утра ему хуже всего. Но при нем в этот момент нет никого, Мария права.
– Доктор Арома?
Рядом появился человек из «Сикрет Сервис».
– С вами хочет увидеться женщина, утверждающая, что она ваша жена.
– Вполне может быть, – пробормотал Эрик.
Внезапно он испытал привычный приступ страха, которым сопровождалось появление Кэт в его жизни.
– Не пройдете ли со мной засвидетельствовать, что это именно она?
Эрик безвольно направился следом.
– Знаете что, – остановился было он. – Скажите ей, чтобы она... («Нет, так эту проблему не решить, – пронеслось в голове. – Она все равно подкараулит его где-нибудь. Зная ее темперамент, от Кэт можно было ожидать чего угодно. Я, в конце концов, не ребенок, чтобы прятаться») Я не сомневаюсь, что это она, проводите ее сюда. Кстати, – обратился он к «Сикрет Сервису». – Вы представляете, что это такое: жить с единственно чуждым тебе на свете человеком?
– Нет, – мотнул головой охранник, удаляясь по коридору.
Очевидно, они все холостяки, как и Отто... как там его...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кэтрин стояла в углу большого и просторного вестибюля Белого Дома, читая оппозиционные ведомости «Нью-Йорк Таймс». Она была одета в черный плащ, лицо покрывал слой макияжа. Несмотря на него, в лице Кэт просвечивала бледность, особенно заметная на фоне больших, ставших отчего-то просто огромными, глаз, полных муки.
Издалека заметив Эрика, она оторвалась от газеты:
– Читаю, как ты оперировал Молинари и спас ему жизнь. Мои поздравления.
Она встретила его жалкой и вымученной улыбкой.
– Пойдем куда-нибудь, возьмешь мне чашку кофе, я должна тебе многое рассказать.
– В этом нет необходимости, – ответил Эрик, почувствовав, что голос все же дрогнул.
– После твоего отъезда я пересмотрела нашу жизнь, – произнесла Кэт.
– Я тоже. И пришел к выводу, что самое лучшее для нас приступить к процедуре развода.
– Странно, я пришла к иному решению.
– Поэтому ты здесь, я вижу. Но по закону я не должен жить с тобой, и все, что от меня требуется...
– Сначала выслушай меня, – настойчиво сказала Кэт. – Ты не имеешь морального права бросать женщину, даже не выслушав ее.