Он перенёс подругу за город, на холмы, откуда чад цваргхадского крематория казался безобидной дымкой. Нефрона не узнавала его, но, чувствуя, что фраок не желает ей зла, крепко вцепилась ему в плечи.
Фарлайт отпустил волшебницу и снял с её рук и шеи браслеты.
— Что за встреча, — проговорил он.
— Фарлайт? — вздрогнула Нефрона, услышав его голос.
— Появился, как леинра в кустах, — подтвердил фраок. — Вовремя я…
— Ты жив? — всё ещё не верила своим глазам волшебница. Её удивление было каким-то невесёлым, хотя, казалось бы — её только что спасли от смерти, да ещё её старый друг…
— Тебя что, пугает мой демонический облик?
— Нет. Просто так не должно быть… ты не должен быть живым, неважно, в каком облике… это всё испортило… — бессвязно забормотала Нефрона, хватаясь за живот.
— Что с тобой? — хотел дотронуться до неё Фарлайт, но волшебница отпрянула от него, всё так же прилепившись руками к животу. Её взгляд стал безумным. — Нефрона?
— Ты должен умереть, — отозвалась та. — Быстро-быстро. Чем раньше, тем лучше.
— Ты что, сошла с ума?
Нефрона зашипела на него, взмахнула руками и попыталась задушить «петлёй». Фарлайт легко сорвал с себя энергетическую удавку, глядя на Нефрону округлившимися глазами, а та уже вертела пальцами новое заклинание.
Фарлайт не придумал ничего лучше, кроме как сбежать в следующий портал, оставив свихнувшуюся волшебницу одну на пустыре. Конечно же, он не боялся магии Нефроны, она была для него не страшнее взмаха мушиных крыльев; куда больше его пугало сумасшествие, которого он не понимал.
Он понял, что стоит на вершине Эзру, а внизу всё ещё гремит битва пешек, которыми играет Каинах.
— Безумие, погоняемое безумием! — воскликнул Фарлайт, но не перекричал шум битвы. — Вы и меня таким же сделали — безумным!
Фарлайт наклонился к земле, коснулся её ладонями. Да, глубоко внизу бьётся о скалы огненное море… Демон потянулся к нему и тут же обжёгся. Ощущение напомнило ему тот день, когда на Солнце сгорел Норшал. Но, пересиливая боль, Фарлайт вновь схватился потоками энергии за огненные волны и потянул их вверх.
— Не делайте этого, — вдруг услышал он дрожащий голос, — что бы вы ни раздумали…
Демон обернулся, не отнимая ладони от земли. Ещё одна встреча со старым знакомым. На этот раз перед ним стоял Польримик Любознай.
— А, это вы… Ищете секрет великой силы?
— Сегодня я сюда приехал, дабы задокументировать величайшую битву плотной Тьмы — я же всё-таки историк. Но секрет силы… да, всё-таки ищу, — отвечал тридан, опасливо поглядывая на демона и готовясь мигом обратиться в бегство. — А вы откуда меня знаете?
— Мы оба были на собрании Ирмитзинэ.
Тридан заскрипел извилинами, но безрезультатно.
— Неважно, — прервал его интеллектуальные мучения Фарлайт. — Вот вы историк, Любознай. Скажите, разве мир с такой историей стоит спасения?
— Любой мир его стоит. Хотя нам известны всего два.
— Эти войны ради войн, погоня за выгодой, предательства, ложь, жестокость…
— Нежность, искренность, сочувствие, — парировал тридан. — Дружба, союзы, желание помогать. Почему вы берёте в расчёт только одну сторону монеты?
— Я никогда не видел другой стороны, значит — её не существует! — и демон расхохотался так, что кровь у историка застыла в жилах.
— Не видели или не хотели замечать? — вкрадчиво спросил тридан, но вызвал только новый приступ злого смеха.
— Вот поэтому вы никогда и не откроете секрет великой силы, Любознай! Ведь вы — славный, наивный парень, не то что всякие кровососы!
Польримик смущённо заулыбался.
— О, спасибо… если это, конечно, комплимент…
— Но хватит ли вашей добренькой натуры, чтобы спасти мир? — глаза Фарлайта сузились в щелки.
— О чём вы?
— Я хотел гибели всей плоти, и я ожидал, что со смертью последнего творца падёт и творение. Потому я подстроил смерть трёх судей, Любознай!
— Это, конечно, интересное заявление, но…
— …но я решил: мне не нужно, чтобы творение пало. Мне нужно оскорбить Тьму, осквернить её самым величайшим, самым неслыханным грехом: я залью её пламенем, подобным земному — таким, которого вы все боитесь до икоты. Тогда вы все подохнете, но материя — сама по себе — останется. И вы не сможете соединиться с Тьмой, а она сама будет страдать целую вечность, потому что уничтожить этот кусок камня, на котором живём, будет уже некому. И она будет только слушать вопли душонок, затерявшихся в Нигде.
Зрачки Польримика расширились, будто бы он сам сейчас смотрел на пламя, которым сейчас грозил ему мрачный демон.