— Какое странное сегодня небо… — пискнула худая фигура.
— Ага, — буркнула толстая.
— У меня предчувствие.
— Ага.
— А ты не замечаешь ничего необычного?
— Ага.
— Ты меня не слушаешь!
— А? Ты что-то сказала?
— Ничего я не сказала, — разозлилась худышка Нефрона.
— Тогда не мешай мне думать, — отозвался упитанный Фарлайт и, сцепив руки за спиной, уставился вдаль.
— Я уже жалею о том, что я… хожу за тобой!
— Тогда не ходи.
— Но я не ориентируюсь в этом громадном городе!
— Я тоже здесь впервые.
Молчание.
— Ты так долго будешь стоять? — не выдержала Нефрона.
— Может быть.
— Мне хочется многое тебе сказать, но я не скажу.
— Как хочешь.
— Потому что я не хочу тебя обидеть.
— Я рад.
— Я сейчас обижусь и уйду!
— Давай.
— Уйду, споткнусь, сломаю ногу, меня, беззащитную, ограбят, и когда ты найдёшь моё тело, оно будет бездыханным! От позора и полученных в неравной схватке ран!
— Ага.
— Ты — бесчувственный эгоист. Я ухожу.
Она демонстративно заломила тонкие руки, отвернулась и пошла обратно, в город.
— Никто тебя не ограбит, у тебя и брать-то нечего — все наши деньги у меня, — маг догнал Нефрону и положил руку ей на плечо. — Не дуйся, сестрёнка. Просто мне надо было некоторое время побыть одному и обдумать все версии. Ты же не обижаешься на меня?
Нефрона обернулась и сказала, что не обижается, а сама с горечью подумала о том, что никогда она не будет для Фарлайта кем-то большим, чем младшей сестрой.
— Какая ты смешная. Как же это ты собралась меня бросить? Я ведь без тебя пропаду.
— Может, всё-таки пойдём в город? Судья сказал, что нам надо проверить конкурентов травницы…
Фарлайт и Нефрона были магами, отправленными на службу в столичный суд за особые отличия в учёбе. Их ожидало собеседование с самим Верховный Судьёй, Первым Магом, Живым Началом, и прочая, и прочая — Норшалом Змееносцем. Узнав это, Нефрона впала в мистический экстаз, который не прекращался, пока они не переступили порог суда. Суетливый Змееносец разочаровал её. То и дело судья отирал пот со лба грязной тряпкой, спрашивал магов-новобранцев бегло, не провел ни единой проверки… Нефрона не почувствовала в нём той силы, которой ожидала от одного из пяти столпов, на которых зиждился материальный мир. А ещё на полу кабинета судьи лежал обездвиженный кшатри, что было совсем уж странно. И эта змея на его шее, пусть искуственная, но… Бр-р-р.
Фарлайт, видимо, тоже был разочарован, потому что принялся умничать и всячески выказывать своё небрежение. Нефроне становилось стыдно от одних только воспоминаний. Тот разговор закончился тем, что судья наказал магам расследовать пропажу травницы Лоренны.
— У меня есть своя голова, поэтому мне незачем думать головой судьи.
— Но он сказал, что у нас испытательный срок, а он не может длиться вечно…
— Мы пойдём другим путём. Судья нам не доверяет.
— Почему ты так думаешь?
— Я не думаю, я уверен. Если бы ты была на его месте, и в городе вдруг пропала важная птица, типа этой Лоренны, ты бы послала на такое дело непроверенных, практически незнакомых тебе магов? Новичков, вчерашних выпускников? Почему это дело тогда не расследуют стражники, служащие суда или кто там у них этим занимается? Я вывел два варианта. Первый — дело не такое важное, как нам его расписали. Например, эта травница частенько пропадает, а потом объявляется, и к этому все привыкли. Второй вариант — нам навязали опасное, политическое дело. Не факт, что оно не сфальсифицировано. Мы по сценарию этого дела где-то оступимся, опорочив себя и ингвилийскую школу, доказав, что нашим доверять нельзя. И тогда начнутся такие разборки, что мне предполагать не хочется.
— Ты параноик, — испуганно произнесла Нефрона.
— А как ещё это всё можно объяснить?
— Не знаю, но чувствую, что ты не прав.
— Ладно, будем пока надеяться на первый вариант. Но этот вопрос очень мутный.
[Текст на картинке:
Польримик Любознай
Большая энциклопедия всего
Ихритт (дем. яз. «хворый») — лес к северу от Лаитормы. Крайне опасное место. Растительность преимущественно сосны и живоеды. Встречаются грибы нескольких видов, все ядовиты.]
Они углублялись в Ихритт. Стволы деревьев, словно чёрные мраморные столбы, тянулись к небу и уходили далеко ввысь. Редкие их ветки, не уступая стволам-родителям, тоже смотрели в вышину; а длинные узкие листья паразитами-приживалками обвивались вокруг веток и стволов.