— Потерпи еще немного, скоро приедем.
Арина выправила шаг и стремительно настигла отца Ванифатия.
Копыта Арины то и дело доставали санки. Отец Ванифатий вскочил на ноги и замахнулся на коня кнутом, Кузьма тронул левую вожжу, и кобыла птицей метнулась на обочину, поборолась в сумете, подняла струю снега и, подрезав горизонт, вырвалась вперед. Кузьма едва успел переместиться по кошеве, не дать ей опрокинуться, как над его головой зависли разъяренные морды поповских коней.
Арина, вытянувшись в струну, летела по земле, и если бы не снежная копоть в лицо да не удары комьев снега о передок кошевы, то показалось бы: кобыла плывет над землей. В селе Кузьма заскочил во двор к своей дальней родственнице и, как было договорено, оставил Улю, а сам, петляя улицами, поехал на постоялый двор.
И только выпряг кобылу, привязал к столбу на выстойку, как подъехал отец Ванифатий.
«Выследил». И Кузьма, не обращая внимания на отца Ванифатия, принялся укрывать кобылу.
— Ты что же это, Кузьма, Федоров сын, батюшку обгоняешь? Да и чего ты так обрядился?
— А черт ее удержит дикошарую, — слукавил Кузьма и заторопился в избу.
Отец Ванифатий обсмотрел кобылу, кошеву и вслед за Кузьмой вошел в избу.
— Так, говоришь, дикошарая? — начал отец Ванифатий, не обращая внимания на любезность хозяина постоялого двора.
— Анчихрист — не лошадь, господи прости, — закинул Кузьма шапку на нары и размотал кушак.
— Давай менять? Возьми мою коренную.
— Взял бы, — с горячей поспешностью согласился Кузьма. — Ну ее к шуту, бельмо на глаза строгает, с одного боку, считай, калека, а куда денешься, — тятина память.
— Бельма, говоришь, — насупился поп, — жалко. Окропить бы на Георгия Победоносца — снимет.
— Да, по Сеньке — шапка.
— Смотри, Кузьма, деньгами додам, — не отставал отец Ванифатий.
— Не могу, батюшка, память. И твои кони лихие.
— Перечить? — тряхнул гривой рассерженный отец Ванифатий. — А если спросить тебя, Кузьма, по какому такому делу ты тут промышляешь? Сказывай?
Кузьма поспешно перекрестился, поцеловал крест, поп подставил руку.
— Так куда путь держишь?
— Не закудыкивай, батюшка Ванифатий, — фарта не будет… в ночь думаю вернуться…
— У тебя что, кобыла-то двужильная?
— Так точно! — отрапортовал Кузьма.
— Какой прыткий. Погляжу, погляжу, — отдуваясь, поднялся поп.
— Голову не расшибите о косяк, — предостерег Кузьма. И батюшка животом вывалился наружу.
А Кузьма подумал: раз пообещал доглядеть — следить приставит…
Кузьма дал отдых кобыле, накормил, вычистил, сторговал у хозяина мешок овса и, только начало смеркаться, выехал за село по направлению к дому.
На развилке в рваной шубейке топтался мужичишка. «Ну так и есть, — догадался Кузьма, — соглядатай батюшкин».
Мужик замахал руками. Кузьма остановился.
— Далече? Не подвезешь? — заглядывая в кошеву, попросился он.
— Садись, да поживее, — поторопил Кузьма. — Есть мне время с тобой…
— Боюсь скорой езды, — отмахнулся мужик и сошел с перекрестка.
Отъехав с полверсты, Кузьма огляделся. На дороге никого не было. Кузьма развернул коня, объехал село и посмотрел на выезде с другой стороны, нет ли «попутчика». Глухими переулками подъехал он к дому, где ждала его Ульяна.
— Оставаться нам тут ни минуты не следует, — бережно усаживая в кошеву и укрывая тулупом Ульяну, пояснил Кузьма.
— Отец Ванифатий, — встревожилась Ульяна, — у этого проныры на затылке глаза.
— Не должно бы, — успокаивал Кузьма Ульяну. — Теперь кого ему караулить, раз я домой уехал.
— Ой, Кузя, ты бы знал, как я перепугалась, я и сейчас вся дрожу.
— Теперь нас ни одна рука не достанет. За ночь проскочим Еловку, Зуево, к утру, бог даст, — Березово. У меня там надежные люди. Это последняя обжитая наша пристань. Отдохнем. Одеть ведь тебя надо, не будешь ведь в шубе да в тулупе все время ходить. А в ночь нагоним и няньку с братьями.
— Боюсь я, Кузя, а ну как отец по этой дороге кинется.
— Теперь я тебя никому не отдам!
Ульяна прижалась к Кузьме, а он, полуобняв ее, тронул коня. И все ему было нипочем, все было ему подвластно.
— В Сибирь по Владимирке гонят, а мы по доброй воле летим…
— А я сегодня во сне полезла в сундук за подвенечным платьем и крышкой отшибла палец, Кузьма.