Главное — все близкие, сердечные люди. Один другому готов в любую минуту помочь, уважить, рубаху снять свою, отдать. Валерий в этом ни секунды не сомневался: Интересно, — подумал он, — Крайнов с какого угла здесь — как сосед или начальник? А кто здесь начальник, мастер, бригадир, машинист, звеньевой — все на равных, родня. И к Валерию как к родственнику Екатерина Алексеевна, как мама бывало: «Валера, Валера».
— Крайнов интересный мужик, — заметил Валерий Натке, — веселый, а сколько частушек знает.
Натка шепнула Валерию, что Крайнов у ее отца помощником на экскаваторе начинал. Сказала она это не в унижение Крайнову, нужно Натку понять, вот, мол, какие люди бывают. Она рассказала, что и собираются без всякого повода поужинать, всем вместе попеть песни. И что она очень любит слушать и любит вообще всех тут присутствующих, без исключения, никого не обходя. Валерий и это понял, неглупая Натка девушка. Он даже невольно провел параллель между Наткой и Татьяной. Натка показалась серьезнее, куда там, добрее и красивее даже.
«Может, пригласить Натку в новый клуб, сегодня открытие, — пришло Валерию на ум. — Подходящий случай». Сколько и он воскресников провел, когда строили молодежный клуб… Валерию персональное приглашение дали. Только как бы это поделикатнее, не подумали бы хозяева, что ему здесь скучно, — наоборот, уходить не хочется. Только из-за Натки. Поглядели бы наши на танцах на Натку.
И тут выручил, как всегда, Егор Акимович.
— Что это наша молодежь киснет, — вышел на круг Егор. — Ну-ка, Валерий, — прихлопнул он в ладони, — давай-ка, как ее, стильную. Заводи-ка, Натка, пластинку ту, которую про фуги-буги. А что, дорогие мои, — вдруг остановился Егор, — отпустим молодежь? Ведь сегодня клуб открывают, а я бы сам не прочь пойти, да вот Маша не переживет разлуки, — засмеялся Егор.
— Куда тебе, старому пню, — осадил Егора Иван Иванович и тоже вылез из-за стола на круг. — Давай барыню, Наташа, ну их к этому, эти фуги-буги, давай по-русски.
лихо пошел по кругу Иван Иванович. Напротив, него ладно и легко плясал громоздкий Егор Акимович…
Натка
В высоком, усыпанном колючими, мерцающими звездами небе четко проступала черная ломаная линия гор. У их подножия, словно остывая, гасли один за другим окна в домах, словно костер, затухал поселок гидростроителей. «Поздновато идем в клуб», — подумал Валерий, и настроение его тоже неприметно затухало, угасало. Он шел рядом с Наткой и мучительно искал тему для разговора. Вот пригласил девчонку, а разговаривать не о чем. На дне рождения Ивана Ивановича приглянулась она ему, что-то высветила в душе, но так все хрупко. И словно на свечечку дунули из-за утла — погасло настроение. И отчего все так происходит?
Валерий попытался проникнуть в свое потаенное «я». А не из Магадана ли этот ветерок? Не отболело, да и вряд ли скоро забудет Татьяну. «Но вот ведь как я устроен нечестно, — корил себя Валерий. — Татьяна отшила, так бросился к Натке, в клуб еще тащу. Как это в книгах пишут: «Герой хотел забыться». Вот и выходит, забыться хочу. Сам себе противен». Валерий шел, молчал, упорно смотрел под ноги и злился на себя и на Егора Акимовича: дернуло же того про клуб вспомнить.
— Ты о чем думаешь, Валера? Только не сочиняй, честно. — Натке становилось тяжело молчание.
— Чего мне придумывать, о чем еще думать, о мосте…
— Я серьезно.
— А я? Смешно. Да? — Валерий взглянул на Натку. И ему показалось, что она улыбается. — Ну и смейся.
Вечер сгустился, это была уже ночь, и если бы не яркая волшебница луна, то бы пришлось идти на ощупь. Тропинка настолько была узкой, что они шли один за другим. Наталья шла впереди, Валерий по пятам за ней. Натка неприметно сошла с тропинки, замедлила шаг.
— Если расхотел в клуб, Валера, не пойдем. Можем погулять. — Натка взяла Валерия за рукав. — Смотри, Валера, какие сугробы намело. Притаились они, заколдованные. Таинственно, правда?
Валерий промолчал, ничего таинственного в этом он не находил, он хорошо знал, что под снегом коряги, бревна, пни.
— У тебя есть, Валера, тайна?
Валерий придержал дыхание. «Наверное, Натка чувствует, что я не то говорю. Как-то неловко с ней». И еще раз пожалел, что пригласил ее в клуб.