Празднества продолжались. Когда я проезжала по улицам Парижа, народ приветствовал меня радостными криками. Казалось, все мое безрассудное поведение забыто, поскольку страна получила от меня то, что хотела — наследника престола, маленького дофина.
Оглядываясь назад, я считаю, что именно в тот момент достигла наивысшего удовлетворения судьбой. Король разделял мои чувства. Почти каждая произносимая им фраза содержала слова «мой сын» или «дофин». Все слуги обожали ребенка, люди часами ждали возможности хоть краешком глаза взглянуть на него. Он был замечательным малышом, красивым и веселым, центром нашей жизни. Людовик со всеми был приветлив, с жадностью прислушиваясь к разговорам людей, — разумеется, если они касались дофина; каждый раз, когда речь заходила о ребенке, в его глазах появлялись слезы, так что, как не трудно догадаться, слезы у него не просыхали. Елизавета рассказала мне, что во время крещения — она была крестной матерью — король не мог оторвать глаз от новорожденного.
Мадам Пуатрин заняла важное место в нашей жизни. Прозвище очень подходило ей — она была огромной, и врачи придерживались единодушного мнения, что молоко у нее отличное. Она была женой садовника и считала дофина своим ребенком, а поскольку он был самым важным лицом во дворце, ей принадлежало второе место в нем. Голос у нее был громкий, как у гренадера, она часто божилась, однако отличалась замечательным спокойствием, и ни я, ни король не могли нарушить его. Она обычно говорила: «Не трогайте его сейчас. Я только что его покормила и не хочу, чтобы его тревожили». Такая забота очень забавляла нас, а вместе с тем и удовлетворяла. Она принимала от нас в подарок одежду, кружева и хорошее белье, пожимая при этом плечами, но решительно отказываясь использовать помаду и не хотела пудрить волосы. Она просто не привыкла к этому и говорила, что не понимает, какую пользу это принесет ребенку.
Годы спустя Елизавета показала мне письмо, полученное ею в то время от своей подруги мадам де Бомбаль. Оно так ясно напомнило о тех днях, что мы обе заплакали над ним.
«Сегодня утром я видела нашего маленького дофина. Он прекрасно выглядит и красив, как ангел. Бурный восторг народа продолжается. На улицах только скрипки, пение и танцы. По-моему, это трогательно, я не знаю более благожелательной нации, чем наша».
О да, тогда народ был счастлив и доволен нами. Куда все это ушло?