– Какая удача, что мы попали на первый спектакль!
– ?
– Ведь завтра его обязательно закроют.
Не закрыли. Идет до сих пор. Но вернемся в Театр сатиры. Уже назначен был день премьеры. И вдруг на прогоне стало ясно: нужна другая концовка. Премьеру скрепя сердце перенесли на неделю. Тогда Ширвиндт предложил использовать для финала песенку из знаменитого фильма Карена Шахназарова «Мы из джаза». Мне дали аутентичный текст куплетов, которые в картине исполняет Александр Панкратов-Черный, и я, промучившись ночь, нарифмовал прощальную песенку актеров:
А вы домой идите на диванчик
И вспомните наш скромный балаганчик!
И спектакль сразу сложился, заиграл. Сказать, что премьера прошла успешно, – ничего не сказать. Зрители, совершенно отвыкшие в наше демократическое время от политической сатиры на сцене, сначала точно оцепенели от неожиданности, а потом эта настороженность вылилась в хохот, аплодисменты и овации. Особенный восторг вызвали Федор Добронравов, игравший капитана третьего ранга Стороженко, который похитил «кнопку». Четвертый сезон «Чемоданчик» идет в Театре сатиры на аншлагах, и в финале тысячный зал неизменно встает с криками «браво!». А народный артист Юрий Нифонтов, играющий «добромора Суперштейна», с удовольствием выходит на поклон. На актеров, как и на детей, нельзя обижаться.
Поставлена эсхатологическая комедия и в других театрах, причем гораздо ближе к авторской редакции. Я давно привык к режиссерским сокращениям моих текстов и спорю, иду на конфликт лишь в тех случаях, когда купюры затрагивают сюжет и смысл пьесы. Не раз мне говорили: «Ты пишешь слишком густо, в твоей комедии столько сюжетных поворотов и реприз, что хватило бы на три пьесы…» Ну, во-первых, лучше пусть режиссеры прореживают, чем дописывают. А во-вторых, не я пишу густо, я-то беру пример с классиков, это «новая драматургия», рожденная гедонистическим тунеядством, слишком разбавлена. Но когда глупая мода на словесную жижу закончится, когда постановщики опять захотят многоуровневых сюжетов, полифонии смыслов, концентрированной сценической речи, тогда, возможно, им и пригодятся мои густо замешанные «безделки».
Не могу не посетовать: даже режиссеры, которые ставили «Чемоданчик» максимально близко к авторскому тексту, так и не решились вынести на сцену монолог дамы-президента, написанный тем же размером, что и знаменитая исповедь Бориса Годунова из знаменитой трагедии Пушкина. Странно! Мне монолог нравится:
…Шесть лет, как я достигла высшей власти,
Простая люберецкая девчонка.
Но нет покоя ни в Кремле, ни дома.
Ни власть, ни жизнь меня не веселят!
Мечтала я народ мой осчастливить
Достатком, телевидением смешливым,
Дешевой продовольственной корзиной,
Безвизовым туризмом за рубеж.
Но мой электорат неблагодарен,
Живая власть народу ненавистна,
Как будто я конкретно виновата,
Что дешевеет нефть и газ,
а доллар
Растет и зеленеет вместе с евро,
Что НАТО расширяется, как сволочь,
А США, всемирный участковый,
Повсюду свой засовывает нос!
Моя ль вина, что кризис на планете,
Что прет Китай, как тесто из кастрюли,
С арабами собачатся евреи,
А в Киеве свирепствует майдан!
Не я в стране мздоимство насадила,
Не я в державе дураков плодила,
И бездорожье было до меня!
Но все ко мне в претензии, как будто
У каждого я денег заняла!
Бранятся, просят, требуют, канючат…
И мышцы от ручного управленья
Устали, словно уголь я рублю!
Мне тошно видеть, как мои бояре,
Казну разворовав, соображают,
В какой офшор засунуть нажитое
И где какую виллу прикупить.
В семье мечтала я найти отраду.
Но мой супруг, которому когда-то
Я отдала отзывчивое сердце,
Мне изменил и спутался, мерзавец,
С какой-то подтанцовщицей смазливой
Из челяди Киркорова Филиппа!
(Жив, жив курилка! И еще поет.)
Муж оказался неблагонадежным,
Как члены Госсовета, как министры,
Как лидеры лояльных думских партий,
Как олигархи, мэры, генералы,
Как байкеры, чекисты и спортсмены,
Как мастера науки и культуры,
Которых сколько ни корми, ни чествуй,
На Запад смотрят жадными очами,
Хоть всем известно, что с Востока свет!
Что делать мне? Увы, не молода я…
На сердце тяжко, голова кружится,
И рейтинги позорные в глазах…
Как дальше жить? Два выхода осталось:
От суеты в монастыре укрыться
(Святейший посоветует, где тише)
Или, собрав остатки сил душевных,
Стать ягодкой опять и, подтянувшись,
Пойти на новый срок без колебаний,
Чтобы вести соборную Россию
С народом незадачливым ее
К духовности, к достатку, к просвещенью
И геополитическим победам!
Нам многого не надо – мир и дружба
Да земли, что завещаны от Бога,
Но отняты врагами в смутный год.
А если кто с мечом придет к нам в гости,
Есть у меня заветный чемоданчик
И межконтинентальный аргумент.
Мы наши сапоги помоем в Темзе,
Воды напьемся прямо из Гудзона,
Распишемся на куполе Рейхстага
И вычерпаем шапками Босфор!