Я сел на свое место, и крайне вовремя, через несколько мгновений в комнату вернулась хозяйка и позвала меня пить чай. Я отложил все в сторону, и мы погрузились в теплую атмосферу. Сначала она была скованной, но потом раскрепостилась, и мы свободно болтали обо всем. Но на вопросы о семье она промолчала. У меня снова за звонил телефон, но теперь это была мама.
— Прости, — говорю ей, показывая экран.
— Ничего, — она улыбнулась, делая глоток уже холодного чая.
— Да мамуль. Все нормально. А сколько сейчас? Оу, черт. Ладно, я скоро буду. Ну что за допрос? А, то есть тебя смущает тишина? Я думал ты радоваться будешь, что я не в клубе зависаю. Ахахаах… Мама, все, стоп. — она умилялась представленной картиной, хоть и пыталась это скрыть — Да господи, у одноклассницы я, делаем совместный проект. Все? Теперь твоя душа спокойна? Ладно, давай, скоро приеду, — я повесил трубку, и начал крутить телефон в руках смотря в такие веселые глаза напротив.
— Милая беседа. Такой пай мальчик прям рядом с мамой, — она немного с иронизировала.
— Сударыня, вам что-то не нравиться? Да, маменька это святое. С ней нельзя иначе, она же самый лучший человек на земле. Терпит такого сына, — шутка пропитала мой голос, я был расслаблен, как никогда.
— Прости, — улыбка с ее лица в миг исчезла. Я что сделал то? Эй, объясните пожалуйста тупому. Я вроде шуткой сказал. Она встала, и поставила свою чашку в раковину, и продолжила стоять ко мне спиной. — Я не хотела как-то тебя задеть.
— Эй, ты чего, — я встал, и приобнял ее за плечи, но она испугалась и отошла он меня.
— Правда прости. Я не должна была хоть как-то комментировать твои отношения с родителями, — она смотрела куда угодно, но не на меня и это раздражает. Я снова подошел к ней, и перекрыл ей все пути отступления.
— Слушай, че ты такая правильная, а? И с чего ты взяла, что ты меня хоть как-то задела? Уж поверь, если бы тебе это удалось, я бы не смеялся с тобой, а говорил совершенно иначе. Когда я злюсь, я начинаю говорить примерно, как сейчас, — да, голос резко по грубел и приобрел стальные нотки, и ее это напрягло.
— Хорошо, я все поняла. Можно мне пройти? — она смотрела вниз, а реснички нервно подрагивали.
— Нет, пока не поймешь реально, а не на словах, — я сильнее сжимал руками крышку столешницы, о которую она опиралась своей попкой. И черт возьми, не понимаю почему так на все это реагирую, но и перестать не могу.
— Тогда дай мне пространство. Мне тяжело находиться зажатой между тобой и столом, — как же хочется продолжить все в другом ракурсе. Поднять тебя и усадить на эту столешницу, а еще если бы юбку вместо штанов, вообще было бы супер. Что-то фантазия пошла не туда. Я отсекаю все свои мысли, и отхожу на пару шагов назад.
— Так лучше? — она кивнула. — Тогда объясни мне, с чего ты взяла, что твои слова меня задели?
— Не знаю, просто показалось, — она пожала плечами.
— Когда кажется, креститься надо, — сурово произношу, что все это мне не нравиться. — Почему ты не можешь мне просто ответить? Что вообще такого произошло? — спустя пять минут тишины произношу слова с большим недовольством, при этом опираясь о кухонный стол, где недавно стояла она, а она села за стол, за которым мы пили чай совсем недавно. Она продолжает молчать. — Да ты ответишь мне уже? Я пустое место что ли?
— Ты, — она замялась.
— Чего молчишь? Или раз я типо второгодник, тогда тупица? Ошибаешься девочка. В отличии от тебя, я не живу в розовом мире, и помимо школы у меня есть дела по важнее. И чисто для справки, я хоть и второгодник, но явно по умнее некоторых буду.
— На меня намекаешь? — полу плачущим голосом говорит она, и я понимаю, что задел ее. — В розов мире? Да? Да что ты знаешь обо мне и моей жизни? — она вышла из кухни, я пошел следом. Она зашла к себе. — Забирай свои вещи и проваливай. Я без тебя все сделаю. Не нуждаюсь я в таком напарнике, — у нее зазвонил телефон, и она подняла трубку. — Да мамуль, нет, все хорошо, тебе просто показалось. Мг, хорошо. Вы с утра в больницу? А почему уже? Что-то случилось? Ей плохо стало? Мамуль, держи меня в курсе. Пока, я тоже вас всех люблю. Поцелуй папу и Вику за меня, — она опустилась на кровать, и зарылась пальцами в растрепанные волосы.
— Что произошло? — я сел рядом, и хотел приобнять, но она дернула плечами.
— Уходи. Тебя это не касается, — тихо говорит она, почти шёпотом, словно это только ее тайна, хотя так оно и есть, кто я ей? Верно, никто.
— Так, Велентина. Не хочешь в семейное посвящать, хер с тобой, но сука, у нас домашка совместная, так что будь добра…
— Ну вот к сучке и иди, и пусть она тебе будет обязана, — она взглянула на меня слишком опустошенно, что хотелось как-то поддержать ее, но она выпустила иголки, словно ежик.