Повисла тишина, она как будто грозилась разрезать меня пополам.
На меня глазели как на ненормальную. Но и были те, кто поддерживал меня.
«На горло себе наступлю, но не расплачусь ни перед кем из вас!»
Отец молчал.
И я, больше не желая оставаться тут ни на минуту, пошла из ресторана прочь.
Твёрдо шагая по паркету.
А по щекам потекли слёзы.
Гордость это всё, что у меня осталось, пусть даже с маленькую ладошку.
Глава 22. Джейсон
В моей груди грохотало. Пока я смотрел вслед удаляющийся фигуре Теодоры.
Почему я резко встал, когда она говорила те слова? Потому что мне хотелось её защитить. На самом деле мне следовало это сделать ещё раньше. Как только её отец открыл рот. Надо было послать его ко всем чертям собачим, взять её за руку и увезти отсюда куда-нибудь подальше. Но я этого не сделал.
Поэтому сейчас стоял и сжимал кулаки. Только бы сейчас не закатить скандал и не ударить Дэвиса, а заодно и её кузена накануне свадьбы моего друга.
Роб посмотрел на меня. Он был зол, чертовски. И я разделял его чувства.
Тео вышла из ресторана.
Лицо её отца ничего не выражало, только на губах играла чуть заметная улыбка.
А Линда — её мать ёрзала на стуле, словно сгорая от стыда, что все присутствующие стали свидетелями этой сцены. Надеюсь, ей хватит ума, чтобы окончательно не испортить отношения с дочерью.
— Отец, как ты мог, черт бы тебя побрал? — процедил сквозь зубы Роберт. — Мы с тобой уже об этом говорили. Ты поступил омерзительно.
— Раз ты такая взрослая, то умей принимать на себя удар. И стойко его выдерживать.
Какой же он мудак, черт возьми!
Как у таких людей, могли вырасти такие дети?
— Никто не должен выслушивать, а тем более стойко выдерживать то дерьмо, которое вы сейчас извергали из своего рта, — Дэвис удивлённо взглянул на меня, некоторые гости ахнули, услышав мои слова. — Я знаю, вы скажете, что это была «просто шутка», но это ни хрена не смешно, долбанный ты ублю…
Моего плеча коснулась чья-то рука, останавливая чуть ли не слетевшиеся из моего рта ругательства. Это был Роб.
— Лучше догони Тедди и узнай как она. А я тут сам разберусь. Все равно ужин испорчен.
— Твой отец гребаный ублюдок, — я мимолётно взглянул на своего, костяшки моих пальцев болели. — В принципе, и мой тоже, — Роб хохотнул.
— Звучит как предсвадебная речь. — Его лицо и тон сделались серьёзными. — Иди. Я сам тут разберусь.
Я кивнул головой, а после схватил свой пиджак со спинки стула и поспешил оттуда прочь, на ходу ослабевая галстук. Зачем я его только надел, если не люблю их?
Теодору не составило труда найти.
Несмотря на то, что минутой ранее я сомневался в своём выборе, чтобы проверить это место одним из первых.
Она стояла на краю пирса и обнимала себя за плечи. Её фигура казалась такой маленькой и незначительной, словно эта женщина пыталась раствориться в целом мире.
Я замедлил шаг. Как будто кожей чувствуя её боль. Там она была такой смелой, но сейчас тут её маска храбрости дала трещину, и вся боль пыталась просочиться наружу. И я готов был разделить её с ней. Прямо как и она в тот злополучный вечер, о котором я сейчас был не готов вспоминать.
— Тео? — аккуратно и мягко позвал я.
Она мне ничего не ответила. Но её плечи задрожали.
— Джейсон, что со мной не так? — она повернулась ко мне, а из её глаз текли дорожки из слез.
Мои внутренности сжались.
— С тобой всё так. С тобой всё нормально, — пытался я говорить как можно мягче.
— Разве я какая-то ненормальная? Разве я не заслуживаю обыкновенного уважения? Я не пользуюсь фамилией, не пользуюсь знакомствами и связями. Я всего лишь хочу жить жизнь, как иронично бы это не звучало.
Самое интересное было то, что я её понимал. Но в то же время я не знал, как сказать об этом. Как сделать так, чтобы не навредить, не обесценить её чувства.
Тогда я шагнул вперёд, накинул на её плечи свой пиджак и обнял её за талию, а другую руку положил на макушку. И стал просто гладить её по волосам, в успокаивающем жесте, как маленького ребёнка. Наверное, это было правильно. Потому что Дора тут же прижалась к моей груди лбом, а через минуту я почувствовал, как моя рубашка в том месте становилась мокрой. Пусть лучше она выместит на мне свою злость, горечь и обиду. Пусть так, я был не против быть её щитом, и был не против стать её мечом.