Ну вот, я услышал тревожные нотки в её голосе.
Она обхватила моё лицо обеими руками и заставила поднять голову. Её глаза, которые были точно такими же, как и мои бегали по лицу и пытались разглядеть весь масштаб трагедии.
Я цокнул языком.
— С Робом немного повздорили. Бывает. Тебе незачем волноваться.
Она покачала головой.
— Вам почти тридцать, а ведёте себя до сих пор как маленькие дети, — мама устало вздохнула. — Тебе надо показаться доктору.
— Через пару дней всё пройдёт и заживёт.
Что не скажешь о том, что творилось у меня в душе.
Мама опустила руки, и я спокойно посмотрел перед собой.
— Хорошо, пусть будет так.
— Папа не доставал тебя?
— Нет. Но ему, кажется, тоже доставляет больших усилий изображать счастливую и прилежную семью. Играть всегда тяжело, когда вы не профессиональные актёры.
— Не могу не согласиться, — я хмыкнул. — Так ты обратно пойдёшь к гостям?
— Не думаю. Мне хочется немного отдохнуть и тишины.
— Хорошо. Тогда давай я провожу тебя. Заодно буду отпугивать насекомых своим видом.
Мама мягко рассмеялась и толкнула меня в бок. Я скорчился от боли.
— Не наговаривай на моего сына. Он у меня красавчик. Даже пусть и побитый.
— Ты всегда говоришь, что я красавчик.
— Потому что твоя мама красивая, Джейсон. А значит и ты. Ты всё-таки вылез из моей матки.
— Всё, — я поднял руки вверх, — больше не желаю слышать откуда я там вылез.
Она вновь рассмеялась.
— Хорошо. Я больше не буду. Но надеюсь, мне удалось немного поднять тебе настроение. Мне больно видеть тебя таким… потерянным. Я твоя мам, а и очень переживаю за тебя и неважно сколько тебе лет. Я всегда буду за тебя волноваться.
— Прости, я не хотел этого. Не хотел заставлять тебя волноваться.
— Такова задача всех детей. Заставлять волноваться своих родителей. Когда-нибудь и у тебя будут дети, и тогда ты поймёшь меня. Как и я свою мать, когда у меня появились свои дети.
— Я не задумывался о детях.
Мне не хотелось её и дальше волновать, говоря о том, что я много лет отрицал это желание.
— Ты ещё слишком молод, — она многозначительно улыбнулась. — Думаю, ты и Теодора будете хорошими родителями.
Я почти споткнулся об собственные ноги.
— Это сложно не заметить, как вы друг на друга смотрите. Особенно все те дни, которые я наблюдала за вами. Я не знаю, что у вас стряслось. Но и не буду на тебя давить, но если ты захочешь со мной поделиться, то я тебя выслушаю.
— Я сильно обделался, мам.
— Поэтому ты считаешь себя ужасным человеком, Джей?
— Нет, — мне не очень хотелось говорить об этом вслух, но, пожалуй, сейчас то самое время. — Я много лет считал себя монстром, — она остановилась, а я тяжело выдохнул и продолжил. — Потому что я сын своего отца. Потому что я боялся и боюсь, что стану таким же человеком, который причиняет боль своей семье. Я боюсь ударить Тео, мам…
Мама не сдвинулась ни на дюйм. Её плечи затряслись и она закрыла лицо руками. Я попытался её позвать, но она не откликнулась. И я разозлился на себя ещё больше из-за того, что затеял этот разговор. Наконец, мама повернулась, смахивая слезу, подошла ко мне.
— Прости меня, — её серо-голубые глаза вновь наполнились слезами, и я обнял маму. — Мне следовало давно уйти от твоего отца. Я столько боли тебе причинила, Джейсон. Если бы я только знала, что ты столько лет мучаешься от этих мыслей.
Я перестал обнимать маму и посмотрел на неё.
— Дора считает, что я никогда не стану точно таким же монстром.
— И она права. Ты не ужасный человек, Джей. И ты никогда не будешь, как твой отец. Внутренне вы разные люди. Абсолютно.
— Но я уже причиняю боль тем, кого люблю.
— Ранят больнее всего близкие и любимые люди. Мы ставим перед ними самые высокие ожидания и требования, нежели к незнакомцам и малозначительным людям. Это нормально. За болью стоит любовь. А вот за равнодушием. Ничего. Вот что надо бояться. — Мама улыбнулась. — Я просто хочу сказать, что ты не монстр. В тебе достаточно силы духа, чтобы делать выбор в пользу света, борясь с внутренними демонами.
После её слов я расправил плечи, как будто оттуда откололся большой кусок айсберга, который тянул меня все эти годы вниз. Я почувствовал, что не смотря сейчас на то, что я всё испортил по отношению к Тео. У меня хватит сил, чтобы все исправить. И терпения, чтобы смиренно подождать, когда она распутает тот клубок из чувств, который успел запутаться. Наверное, каждому человеку в той или иной мере хотя бы раз в жизни нужно время, чтобы понять, что он чувствует.
Надеюсь, после этого я одержу победу и по праву смогу назвать её своей.