– Почему же ты молчишь? Я сейчас что-то приготовлю. – Она хотела пойти на кухню, но остановилась на полпути, задумалась и тихо, осторожно спросила: – А… когда вы едете? – Она стояла в дверях комнаты и была прекрасна: высокая, красивая, тонкая, изящная… черноволосая.
– Завтра утром…
Марго ничего не ответила, только прошлась молча по комнате, села на диван, посидела минуту напряженно, не шевелясь, потом уткнулась лицом в спинку дивана и тихо заплакала.
Гарик сказал:
– Что же ты плачешь раньше времени, глупенькая? Меня же еще не убили…
Марго резко встала и побежала на кухню. Гарик хотел было пойти за ней, но тут позвонили в дверь, и он пошел открывать. На пороге стояли Тигран и Аэлита, сплошь покрытые снегом, румяные и, как всегда, веселые, остроумные и язвительные. Они зашли не сразу, а, по своему обыкновению, стали дурачиться.
– Марго, скажи этим идиотам, чтоб они вошли в дом, а то мы потом замерзнем! – закричал Гарик.
Марго тут же галопом прибежала из кухни. Тигран и Аэлита подурачились еще немного и вошли. Аэлита пошла на кухню помогать Марго, а Тигран с Гариком остались в комнате и закурили. Гарик открыл карту.
– Куда нас отправят? – спросил он шепотом.
– Вот сюда. – Тигран показал место на карте. – В самое пекло, где нас обязательно убьют.
Помолчали. Потом Гарик совсем тихо спросил:
– Слушай, а ты Аэлите уже сказал, что мы уже завтра?..
– Нет. Я позвоню ей по телефону уже оттуда.
– Ее хватит удар.
– Ну, нет, – засмеялся Тигран. – Она не такая, как твоя Марго. Аэлита у меня из железобетона.
– А ты знаешь, Марго уже все знает.
– Да? И что?
– О чем это вы тут секретничаете? – спросила Аэлита, внезапно оказавшись за их спинами. Они и не услышали, как она вошла в комнату.
Гарик закрыл карту. Тигран сказал:
– Ни о чем. Просто так. – Он улыбнулся и поцеловал Аэлиту в лоб.
– Кушать подано, господа! Прошу к столу, – сказала Марго.
– А выпить есть что? – спросил Гарик.
– Обязательно. – Марго сделала вид, что улыбается. – Папе на прошлой неделе из Дзорка привезли тутовки. Четыре бутылки! Так что выше голову, солдаты… – Марго осеклась. – Боже, какая я идиотка… – пробормотала она.
– Что это вы встали? Давайте же сядем за стол, а то уже поздно, – сказала Аэлита, которая уже сидела за столом и непонимающе смотрела на своих друзей.
Марго, Гарик и Тигран сели за стол. На часах пробило двенадцать, и Аэлита пожалела, что это не новогодняя ночь…
– Так хочется пораньше встретить Новый год! – сказала она.
– И надеяться, что новый год будет счастливее старого, не так ли? – добавил Гарик и залпом осушил свою рюмку.
И ничего не получалось! Тигран и Гарик решили в эту ночь не киснуть и не говорить о войне и быть веселыми, но ничего не получалось. Аэлита и Марго выпили за здоровье Гарика и Тиграна. Ну что ж, подумал Гарик, пусть так… Но, судя по всему, ваших мужчин самое позднее послезавтра убьют. Потом выпили еще несколько глупых тостов, потом Гарик сказал:
– А давайте выпьем за то, чтобы мы вернулись. – Он улыбнулся.
– Откуда вернетесь? – спросила Аэлита. – Вы куда-то уезжаете? И вообще я не понимаю, почему у вас такое настроение. Вы что, заболели?
Марго посмотрела на Гарика. «Она еще ничего не знает, не так ли?» – говорил ее взгляд. Гарик выпил еще. Тигран посмотрел на свою жену.
– Аэлита, ты помнишь, я тебе говорил, что мы с Гариком собираемся записаться в ополчение? – Он смотрел ей прямо в глаза.
– Да. А что?
– Так вот: мы уезжаем завтра утром…
– Что?..
На улице по-прежнему шел снег, медленный, кажущийся бесконечным снег, и, как будто сговорившись с домами, он опускался на продрогшие их крыши и не таял. По-прежнему грязные авто ездили по улицам города, шипя своими колесами, но их становилось все меньше и меньше, потому что было уже поздно.
На площади Оперы по-прежнему было много людей, и они стояли, окоченевшие, и слушали сообщения о ситуации в Карабахе и на границах, но людей становилось все меньше и меньше, да и сообщений было мало, и они все чаще повторялись. Только уточнялось число убитых.
Марго принесла свечи, потому что электричество вырубили. Марго, Гарик, Аэлита и Тигран сидели молча на диване и смотрели, как от свечей искрятся рюмки и по стенам ползут тени. Марго положила голову на грудь Гарика и отчетливо слышала каждый удар его сердца: оно билось размеренно и спокойно. После того как Тигран сказал все, Аэлита долго плакала, и теперь она уже перестала плакать и, удобно устроившись на плече Тиграна, молчала, иногда прерывая всеобщее молчание тихим всхлипыванием.
Тигран взял гитару и начал что-то тихо наигрывать. Он не хотел петь, хотя и Аэлита попросила его об этом.