На возвышении аукционист перебирала на столе бумаги. Очень привлекательная женщина, на вид лет сорок. Ее изящную фигуру, словно перчатка, облегало темное платье, местами просвечивающее. На голове — небрежный шиньон. Француженка, да и только! Женщина заговорила, и шум в зале стих. Несколько сухим, хорошо поставленным голосом она поприветствовала собравшихся и попросила всех выключить мобильные телефоны.
— За исключением, конечно, тех случаев, когда они необходимы для работы.
Слабый, едва уловимый акцент. Напоминает голос диктора с радиостанции классической музыки.
На экране появилась фотография первого лота: два искрящихся на свету золотых браслета.
— Лот номер один. Два украшенных бриллиантами золотых браслета. Проба золота — двадцать четыре карата. Начинаем торг.
Женщина взглянула на экран ноутбука.
— Начальная сумма — десять тысяч. Кто даст одиннадцать?
Она говорила быстро, но четко. Ни следа редукции при произношении гласных звуков. Отлично поставленный голос!
— Кто-нибудь предложит больше десяти тысяч?
Сидевшая в первом ряду женщина подняла табличку со своим номером.
— Одиннадцать — дама справа! Кто даст двенадцать?
Молодой человек у телефона подал знак. Аукционист не успела закончить фразу, как неряшливого вида толстяк, сидевший в углу, поднял свою табличку.
— Тринадцать, — объявила аукционист. — Все согласны, что тринадцать тысяч — это максимальная цена?
Григорий поймал себя на том, что нервно подался вперед.
Женщина в первом ряду подняла табличку.
— Четырнадцать! Вовремя…
Толстяк сразу же повысил цену, просто кивнув аукционисту головой. Цена взлетала быстро. Соперничество толстяка и женщины из первого ряда продолжалось до тех пор, пока толстяк, сдавшись, не качнул отрицательно головой.
— Итак, восемнадцать тысяч? — переспросила аукционист женщину из первого ряда. — Лот продан триста десятому номеру.
— А они не теряют времени даром, — прошептал Золтан.
«Да, — подумал Григорий Солодин. — Как быстро они распродают драгоценности! Скоро дойдет очередь и до моего кулона. Еще недавно я берег и лелеял его, считал чем-то особенным, а через полчаса его продадут человеку, который кивком головы поднимет цену до недосягаемого предела».
— Теперь он ваш, — в микрофон произнесла аукционист, продав второй лот.
На большом цветном экране сменялись изображения. Люди входили и выходили из зала, наливали себе кофе, читали сопроводительную брошюру и листали каталог. Сидевший перед Григорием мужчина внимательно следил за всеми перипетиями аукциона, записывая в каталог цены, за которые продавались лоты. Женщина рядом с ним несколько раз участвовала в торгах, но каждый раз, когда названную ею сумму перебивали, тушевалась и отступала. «Покупатель Саманты» методично скупал драгоценности, в то время как «покупатель Брайна» изредка вмешивался в торги. Дрю оставалась пока не у дел. Григорий продолжал поглядывать в ту сторону, надеясь поймать ее взгляд.
Дрю равнодушно наблюдала за работой аукциониста. На душе у Григория было светло. Почти на физическом уровне он ощущал легкость и свободу от горестей и душевных терзаний последних лет. Время, аукцион и Дрю излечили его. А еще свою лепту внесли сидящий рядом Золтан и… Эвелина. Удивительное исцеление! Он сидел спокойно, чувствуя, как сердце переполняет любовь.
Надо будет, конечно, позвонить Эвелине и объяснить, куда завело его сердце. Впрочем, Григорий чувствовал: она и сама понимает, что им не суждено стать чем-то большим, чем друзья.
Прошло около часа, и очередь дошла до янтарных украшений. Лот № 71. Янтарный браслет. К всеобщему удивлению, на голубом проекционном экране не появилось фотографии лота.
— Этот лот, — спокойным голосом заявила аукционист, — снимается с торгов.
Послышались возгласы разочарования. Григорий посмотрел на Дрю, пытаясь понять по выражению ее лица, знала ли она о таком повороте событий. Нет, не знала.
— Уверяю вас, — сказала аукционист, провожая глазами мужчину из переднего ряда, который, загромыхав стулом, поднялся и демонстративно покинул зал, — что этот лот был снят с торгов в самый последний момент. Иначе мы уведомили бы вас заранее.