Он покачал головой. Впервые за то короткое время, что Нина его знала, Виктор не нашелся, что сказать.
— Кое-что произошло, — наконец смущенно произнес он.
— Что именно? — встревоженно спросила Нина.
— Я хочу быть с тобой.
Так оно и случилось. Каждый вечер Виктор приходил за Ниной и вез ее ужинать в ресторан, где воздух клубился сигаретным дымом, сновали люди и гремела музыка. Его непринужденность в общении передалась Нине. Невидимая стена, обычно мешавшая ей заводить новые знакомства, куда-то исчезла. Ее переполняло страстное желание досконально изучить характер Виктора и докопаться до причин его непоследовательности. Впервые в жизни ею руководило не простое любопытство, а живейшая необходимость.
Виктор оказался галантным и надежным кавалером. Вот только частые перемены в его настроении порой заставляли ее чувствовать себя не совсем комфортно. Нина убедилась, что у нее, похоже, и впрямь нет соперницы. В редкие минуты, когда они оставались наедине в гримерке, в чудом пустом коридоре Большого или в холодной темноте вымощенных булыжником переулков, Виктор долго и страстно целовал Нину, шептал ей на ухо ласковые слова. Иногда он ласкал ее, как тогда в машине. Нину удивляло, как она прежде жила без всего этого. Она поздно приходила домой, со счастливой улыбкой ложилась на узкую раскладушку и мечтала под аккомпанемент маминого похрапывания.
Однажды мама проснулась и встревоженным голосом спросила:
— Ты в курсе, который сейчас час?
— Извини, я не хотела тебя будить, — ответила Нина, забираясь под одеяло.
— Курица-наседка не спит, пока не удостоверится, что ее цыплята в безопасности.
— Ха! Слышала бы ты свой храп!
Мама рассмеялась. Ее смех был звонким, как у девушки.
— Я вижу, как ты счастлива, — шепотом сказала она. — Я только хочу, чтобы ты не натворила глупостей. Не общайся с людьми, которым нельзя доверять.
— Не волнуйся, пожалуйста.
Мать вздохнула.
— Ты еще слишком молода. Он красивый?
Нина до этого и словом не обмолвилась о Викторе.
— Очень.
— Очень… — повторила мать. — Если он позволит себе лишнее, ты знаешь, куда бить.
— Мама! — не сдержав смешок, воскликнула Нина.
Темные волны зимы накрыли город. Грустное небо и лютая стужа. Без устали падал снег. Временами наступала оттепель, и он таял, чтобы на следующий день превратиться в лед. С Виктором Нина не замечала капризов погоды. Он познакомил ее со своими друзьями: супружеской парой литературных переводчиков, ершистым романистом-сибиряком, нервным драматургом, то и дело умудряющимся что-нибудь пролить. Среди людей старшего поколения выделялись академик Руднев, архитектор Каминский и директор Государственного архива крепостничества и феодализма.
Но Виктор ни разу не пригласил ее к себе и не познакомил со своей мамой.
Ближайшим другом Виктора был композитор Аарон Симеонович Герштейн, для друзей — просто Герш. Он преподавал в Московской консерватории и жил в том же доме, что и Виктор с матерью. Здание было просто огромным и находилось на балансе Большого театра. В нем жили в основном композиторы, артисты и художники. По сравнению с покрытыми плесенью деревянными балками Нининого дома он смотрелся просто шикарно. Внутри, правда, пахло горелым подсолнечным маслом, но зато вход в здание охранял милиционер.
На каждом из трех этажей был длинный коридор с дверями на обе стороны. Когда Виктор и Нина приходили к Гершу в гости, все они, как по команде, приоткрывались, и в образовавшуюся щелку выглядывала пара любопытных глаз. Независимо от времени суток здесь всегда находились люди, которые курили в прихожей, громко спорили или ссорились, разговаривали по телефону и жарили картошку в кухне. Комната Герша была как раз посредине коридора. Там стоял огромный рояль.
Герш был крупным, широкоплечим мужчиной лет тридцати с небольшим. Густые каштановые волосы и наметившиеся залысины. Серо-зеленые глаза за маленькими круглыми стеклами очков. Один глаз чуточку косил. Впрочем, Герша нельзя было назвать некрасивым. Возможно, блеск глаз придавал ему определенное очарование.
— Входите, входите, — сказал Герш, когда Нина впервые переступила порог его комнаты. — Рад знакомству с вами, Бабочка.
Он поцеловал ей руку.
— А ты, Виктор, всегда желанный гость в этом доме. Вы как раз вовремя. Зоя заварила чай.
— Зоя? — чуть слышно прошептал Виктор.
Герш смущенно пожал плечами. Виктор бросил на Нину предупреждающий взгляд. Она почувствовала себя не в своей тарелке и робко взглянула на невысокую темноволосую женщину, которая суетилась в другом конце комнаты.