Читать онлайн "«…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда»: Письма Ю.К. Терапиано В.Ф. Маркову (1953-1972)" - Марков Владимир Фёдорович - RuLit

Следите ли Вы за спорами по поводу «Незамеченного поколения»?[121] (Статья Варшавского, «Н<овый> ж<урнал>», 41). Все авторы пока грешат одним и тем же: невниманьем к тому, что к ним самим не имеет прямого отношения.

Все это — прошлое, послевоенная же «нота» — Нарциссов, Ширяев и К°.

К сожалению, мы сейчас слишком разобщены, чтобы сделать попытку противопоставить им прежний «уровень», прежний «воздух».

В «Возрождении» Ефимовский[122] занялся расправой даже с Тургеневым… Кроме того, в местной газете «Воскресенье России» воскрешаются времена Буренина. Почему из «Граней» исчезли имена Кленовского, Моршена, Елагина, Анстей и т. д.? Кашин[123], нынешний редактор «Граней», приезжал в Париж, наболтал, как мне рассказывали, много чепухи, нахамил кое-кому и отбыл. Оказалось, он не Ди-Пи (как думали по его описаниям майского парада в Москве), а эмигрант из Харькова, следовательно, все его советские сцены — литература. «Н<овый> ж<урнал>» тоже эволюционирует от Одарченко к Горской.

Что касается сведений о Мандельштаме, сообщенных мне Трубецким, я сам не очень верю в то, что М<андельштам> жив. Но Струве, по-моему, мог бы хотя бы частным образом дать больше подробностей. Он цитирует также стихотворение, напечатанное Маковским, якобы написанное М<андельштамом> в Сибири[124]. Маковский получил его здесь от одной особы, якобы сидевшей в одном лагере с М<андельштамом>в Сибири. Эта особа утверждала, что имеет еще другие стихотворения М<андельштама> — и вдруг отказалась их дать. Самое стихотворение, как мне кажется, может оказаться и подделкой, особа, его давшая, истеричка.

На днях начну читать «неизвестного М<андельштама>» — почти всю прозу — в первый раз, т. к. она не дошла уже до эмиграции. Открыл старые стихи — как будто вновь пережил: прежний петербургский воздух, не эмигрантский уровень, не современный «строй» и ритм. Все-таки замечательно: в Париже, в первый раз, «свежими глазами» иметь возможность прочесть Мандельштама.

Адамович для Вас и для Моршена — явление новое, Вы лучше можете воспринять его разговоры об эмигрантских писателях, чем мы, 30 лет слышащие их и давно уже привыкшие к блестящей, извилистой, неопределенной, без твердых очертаний, импрессионалистической критике Адамовича. Все очень хорошо, все — спорно, все нужно читать между строк! Мне кажется, похвала Сирина-поэта[125] — случайность, А<дамович> никогда не был в особенном восторге от его поэзии, уж хотя бы потому, что Сирин стремится к внешним эффектам, впрочем, помню, в какой-то своей статье[126] о стихах С<ирина> в «Н<овом> р<усском> с<лове>» А<дамович> многое у него хвалил. Значит, в последние годы (после войны) в отношении с<иринских> стихов «линия» Адамовича изменилась, обернулась другой стороной своего хамелеоновского цвета.

Из всех высказываний писателей о писателях мне больше всего нравится цветаевская манера — пусть эгоцентрическая, пусть пристрастная, но зато — как она видит их! За исключением Бунина и Штейгера, большинство высказываний А<дамовича> — скорее отписка, чем по существу то, что он думает. А Цветаева — знаете ли Вы ее поэмы, написанные в эмиграции: «Молодец», «Крысолов»[127] и др.? Часть из них была напечатана в журналах только — в «Верстах», в «Воле России». Жаль, что «И<здательст>во им. Чехова» не захотело издать предложенное ему собрание сочинений М. Цветаевой. Что Вы сейчас делаете, что написали? Где будут Ваши статьи и о чем? Прочел статью Гуля об Иванове[128] («Н<овый> ж<урнал>»), по поводу которой один писатель сказал: «Поэзия, вероятно, должна “быть глуповатой” но к критике это не относится». Так или иначе, Иванова сейчас хвалят и справа и слева; но как Вам нравятся его 11 стихотворений[129] в том же 42 № «Н<ового> ж<урнала>»?

«…Отвратительный вечный покой» — отвратителен!

Неужели Жернакова-Николаева так-таки прочла свой доклад «о египетском происхождении русского народа» и никто в уме не повредился? Очевидно, не только бумага, но и читательская публика в русской Америке «все терпит».

Крепко жму руку.

Ю. Терапиано

16. XII.55

Дорогой Владимир Федорович,

Почему-то до сих пор не получил «Грани» (хотя даю о них отзывы) — слышал о Вашей статье о Есенине[130], — жаль, что ничего сказать не могу. Почти все стихи Мандельштама не были для меня новостью, и часть прозы, но статьи — не дошли до нас совсем. Проза, кроме армянской, замечательна. Насколько «от Хлебникова» — где мне, непросвещенному эмигранту, судить! На днях говорил с Зайцевым, вспомнили Хлебникова: «кретин», «сумасшедший», «зачем с ним так носится Марков». — Очевидно, Вам нужно будет не только писать о Х<лебникове>, но и достать его произведения — и давать читать писателям…

С Ивановым у меня нет регулярной переписки, узнаю иногда о нем от общих друзей. Как будто сейчас у них все благополучно, Иванов работает, написал для «Н<ового>ж<урнала>» какую-то «замечательную» статью[131]. А Гуль в «Н<овом> ж<урнале>»[132], кланяясь низко, обвинил его во всех смертных грехах и даже в «теме убийства» (?) — самоубийства? — ведь и герой «Распада атома», и в ряде стихов — самоубийцы. Замечательна фраза Гуля: «Тема убийства появляется у И<ванова> в год выезда за границу». Дело вот в чем: во время ссоры Иванова с Ходасевичем Ходасевич разослал многим писателям и другим лицам такое письмо: якобы в Петербурге Адамович, Иванов и Оцуп завлекли на квартиру Адамовича для карточной игры, убили и ограбили какого-то богача, на деньги которого затем все выехали за границу. Труп, разрезав на куски, вынесли и бросили в прорубь на Неве. Адамович нес якобы голову, завернутую в газету. Можете себе представить, какой был скандал; до сих пор то здесь то там, то в Париже, то в Ницце кто-нибудь рассказывает: «знаете…» Ходасевич клялся, что это правда и что будто бы ленинградская милиция требовала у парижской полиции выдачи «преступников», но «большевикам было отказано, т. к. французы подумали, что выдачи требуют по политическим мотивам».

В последнем № «Н<ового> ж<урнала>» мне очень понравились Ваши студенческие воспоминания[133]. Особенно хорош тон — без всякой ненависти, а когда Вы говорите о некоторых фактах — осуждение для б<ольшевиков> получается страшнее, чем если бы Вы их проклинали, как другие. «Потрет Ленина, чтоб не вешать Сталина» и т. д., — замечательно. Я дал отзыв об этом № (к сожалению, в австралийской газете «Единение», редактирует кот<орую> мой знакомый, и по просьбе его пишу иногда там), причем о «воспоминаниях» написал оч<ень> похвально. Когда же я «отзывался» (кроме «Единения»)? И — где? Если в письме, то, вероятно, тогда успел прочесть лишь стихи, Иванова на сей раз кое за что выбранил («Отвратительный вечный покой» и т. д.). «Крысолов» (напеч<атанный> в «Воле России») — прелестная вещь, но для «В<озрождения?>», конечно, «заумная». Книгу Кленовского[134] мне дали в газете для отзыва, но я ее еще не читал. Антропософия — болезнь Кл<еновского>[135], помню, мне пришлось защищать Ходасевича, кот<орого> К<леновский> записал в антропософы. Просматривая старые вырезки, увидел, что как-то я выругал стихи Нарциссова в «Гранях»[136]… Попалась ли Вам моя статья «По поводу незамеченного поколения»? Я в ней поставил точки над i — относительно мифа о «школе Адамовича», сочиненного Федотовым[137], а с его легкой руки — Иваском и Варшавским. Адамович приезжает на днях в Париж из Манчестера[138]. Струве обещал писать о нем в «Р<усской> м<ысли>»[139], но до сих пор заставляет ждать.