Я как раз только что получил 34 книгу «Н<ового> ж<урнала>» и «Опыты». М. б., на фоне других — елагинское первое стихотворение[24] талантливо. (Второе — из рук вон плохо, какое-то панибратство с судьбой человека по смерти.) Елагин все-таки вспомнил о совести — постараюсь намекнуть ему на «совесть» в смысле отношения к внешней красивости, к «треску, блеску и ярким образам», которыми он так соблазняется. Стихотворения Анстей[25] (в «Опытах») напоминают стихи киевских поэтов времен моей молодости: «почти как в Петербурге»… Ее грех — недостаток вкуса. Но все же у нее есть «свое». Если она молода и способна понять разницу между «стихотворчеством» и поэзией, она может стать поэтом. Как жаль, что ни с Елагиным, ни с Анстей нельзя поговорить о «деле поэта». Моршен был своеобразен и талантлив; уже давно я нигде не встречал его стихов, жаль будет, если «он больше не пойдет», как Вы пишете.
Говоря о других стихах (кроме Чиннова[26]), помещенных в последних выпусках журналов, нужно сделать оговорку: ради Бога, не судите по ним о «парижской поэзии» — выбрали г.г. редакторы второстепенное, а то и третьестепенное! Ужас! Хочется как следует «разнести» на сей раз «стихотворные отделы», да и проза в «Н<овом> ж<урнале>» — Пиотровский, например:
— замечательный язык!
Можно удивляться, почему это так: но дело просто, — сейчас литературными отделами у нас ведают люди — сами видите какие… Я как-то написал об этом, но, кроме обид и мести за эти писания, ничего не добился.
Ваши «Гурилевские романсы» я помню, там многое мне понравилось. К сожалению, 25-й книги «Н<ового> ж<урнала>» у меня уже не сохранилось (люди, берущие на прочтение книги и не возвращающие их, — явление, с которым ничего нельзя поделать), и поэтому не могу вновь прочесть и ответить более серьезно. Буду рад ознакомиться с Вашей ранней книгой[27]. Я всегда внимательно читаю сборники стихов и не согласен с Адамовичем — с его советами другим — «не писать или перейти на прозу». Хотя — все зависит от обстоятельств! Вспомнил стихотворный отдел в «Опытах» — и готов взять свои слова обратно!
Большая разница — стремиться сказать, стремиться понять «самое главное» — или утверждать: «Я знаю, что есть самое главное». Насколько я знаю, никто из парижских поэтов в такую позу никогда не становился. После смерти Поплавского (кто может сказать, что бы из него сейчас вышло?) среди «парижан» крупных талантов не было. Но — образовалась известная традиция, опыт, — и это хотелось бы сохранить и передать следующим поколениям. После войны руководство журналами и газетами попало в руки неопытных или плохо разбирающихся в литературе людей, примешались, вдобавок, политические страсти и «социальный заказ» навыворот. Сейчас необходим был бы настоящий литературный журнал, с ответственной редакцией, но где для этого достать средства?
Крепко жму Вашу руку
Ю. Терапиано
Простите за помарки: пишу в постели, сильно простужен.
4
15. I.54
Многоуважаемый Владимир Федорович,
Благодарю за поздравление с праздниками, с Новым годом. В свою очередь шлю Вам наилучшие пожелания в наступившем 54 г.
У нас была почтовая забастовка — и только несколько дней, как начали приходить горы залежавшихся писем. Поэтому не мог ответить Вам раньше.
Мне очень понравилось Ваше замечание об Адамовиче: «не мудрость, пришедшая с годами, а утрата духа молодости» (А<дамович> о Блоке[28]). И здесь люди (и моего, и Вашего поколения) не отказываются от Блока. Адамович же любит то «утверждать», то «ниспровергать», — у него очень волнистая, капризная критическая линия, чем он, порой, больше всего вредит самому себе.
О «Juvenilia»[29] отвечу на вопрос в надписи: «да, обещала». Книга талантливая, хотя и не ровная, но индивидуальная, в ней есть своя атмосфера. Несмотря на молодость, у Вас звучали тогда грустные, иногда безнадежные ноты, видимо, отрыв от России и встреча с новым миром тяжело переживались Вами. («Что даст мне эта цепь скитаний…»)
Сначала укажу на кое-какие недостатки: 1) нельзя вводить в русские стихи иностранные слова; 2) слово «авто», в частности, — хотя его ввели в поэзию задолго до Вас Северянин и др., во-первых, неправильно («auto») — теперь французы говорят «voiture», а во-вторых — звучит по-русски делано-фальшиво. 3) Ходасевич боролся с «нету», — я с ним согласен. 4) Явная ошибка — «играться» («…Играться локонами…» стр. 56) — с точки зрения словесной это, кажется, все. Стилистически можно возразить кое-где против некоторых эпитетов, образов и т. д., но я думаю, что, говоря о «Juvenilia» сейчас, этим заниматься нет смысла.
Но в общем в Ваших юношеских стихах присутствует будущий поэт. Лучшее, на мой взгляд, — цикл стихов об Италии. Особенно мне понравились стихи о «водяном пауке», — в них есть свежесть, непосредственность, сюжет найден и «взят» очень талантливо. В «Стихах об А. Блоке» есть много хорошего, — общий тон их, отдельные строки и строфы, но я возразил бы против: «без всяких спазм, агоний и конвульсий». Далее отмечу: «Днем все бестрепетно», «Когда польется ночь», «Много див, а мы не знаем»… и два последние стихотворения в книге.
Я «не принимаю» внешних стихов, например, «Мюнхгаузен» — гумилевщина, описательно-изобразительная, без участия автора, эта линия сейчас никуда не ведет. Резюмируя, по «Juvenilia» можно сказать, что у автора есть способность глубоко чувствовать, есть серьезность, есть формальное дарование — находчивость, порой «блеск» (стихи о пауке) и есть своя тема.
Я не рецензирую — это лишь беседа «по поводу»; как жаль, что не могу говорить с Вами, в письме многое выходит суше и бледнее, чем хотелось бы. Пишете ли Вы теперь стихи? Мое ощущение, что в Вас есть много подлинного, глубокого, серьезного, что ряд духовных вопросов Вас задевает, а это — самое главное.
Прочел в № 19 «Граней» Вашу статью о д<окто>ре Швейцере[30]. Статья эта научная и важная, особенно для зарубежных читателей, живущих до сих пор только отрицанием, но не имеющих ничего «взамен». О взглядах Швейцера на Христа и христианство — можно спорить, но личность его, его деятельная любовь, его пример и многие его идеи представляют собой исключительное явление в современном мире.
Крепко жму Вашу руку и желаю Вам всего доброго
Ю. Терапиано
5
24. II.54
Многоуважаемый Владимир Федорович,
Дошла ли до Вас моя статья об «Антологии»[31] в парижской «Русской мысли» от 10/2? Иваск уделил чрезмерное внимание к «парижанам» (далеко не всех стоило представлять таким количеством), отделы же «не парижан» и «Ди-Пи» — бедны. Затем, в антологии нужно соблюдать известное равновесие: по 1–2 стихотворениям просто нельзя судить. Кроме того, отбор стихотворений тоже неровный — у одних выбрал хорошо (м. б., выбирали сами поэты, например Адамович?), у других же плохо, небрежно, невнимательно. «Приглушенные голоса» были сделаны более ровно. Досадно, что такая большая издательская возможность использована кое-как и 30-летний (minimum) период зарубежной литературы в общем наводит на грустные размышления. Мне хотелось бы, чтобы Вы прочли мою статью об «Антологии», но у меня есть только одна вырезка. Там есть и о Вас, а также по поводу манеры Моршена и Ильинского[32] употреблять «словечки».
24
B № 34 «Нового журнала» были опубликованы стихотворения И. Елагина «Я это молчание выбил, как пробку…» и «Над мальчишкой крепким и румяным…».
25
Имеются в виду стихотворения О. Анстей «К твоим прикрытым ставням…» и «Софийская колокольня» («Красный университет…») (Опыты. 1953. № 2. С. 9–10).
26
В том же номере «Нового журнала» были напечатаны стихотворения И.В. Чиннова «Небесное сиянье» и «Диалог» (Новый журнал. 1953. № 34.С. 122–123).
28
Адамович Г. Сумерки Блока // Новое русское слово. 1952. 10 августа. № 14715. С. 8; 24 августа. № 14729. С. 8.
29
Терапиано имеет в виду первую книгу стихов Маркова, которую тот ему прислал к новому 1954 г.
31
Имеется в виду книга: На Западе: Антология зарубежной поэзии / Сост. Ю.П. Иваск. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. Терапиано она разочаровала, он противопоставил ей как более удачную антологию «Якорь», выпущенную Г.В. Адамовичем и М.Л. Кантором в 1936 г., и в рецензии высказал много претензий по составу: «Первая половина антологии слишком перегружена и потому расплывчата, вторая — бедна материалом, бледная. <…> Составитель хотел во что бы то ни стало поместить как можно больше стихотворений поэтов только одной (парижской) группы, и это создало излишнее многословие во второй части антологии и привело к неравномерному распределению материала в целом» (Терапиано Ю. Антология русской зарубежной поэзии // Русская мысль. 1954.10 февраля. № 631. С. 4).
32
Ильинский Олег Павлович (р. 1932) — поэт, литературовед. С 1944 г. жил с родителями в Германии, в 1956 г. перебрался в США; рецензировал несколько книг Кленовского.