В этой работе Арнхейм проявляет несомненное знание проблем истории искусства и заинтересованность в решении методологических проблем ее изучения. Это подтверждают ссылки на таких историков искусства, как Алоиз Ригль, Мейер Шапиро, Эрвин Панофский, Арнольд Хаузер, Ян Бялостоцки,
Светлана Алперс. С другой стороны и многие современные историки искусства часто обращаются к гештальтпсихологии, когда они стремятся понять произведение искусства или определенный художественный стиль как структурное целое. Арнхейм полагает, что каждый историк искусства, сознательно или бессознательно, прибегает за помощью гештальтпсихологии, поскольку именно эта теория способна раскрыть динамику сил, которая организует художественный порядок. По этому поводу он пишет в своем дневнике: «Гештальт теория имеет дело с формальной организацией, но делая это, она обращается и к содержанию. Она говорит, дайте мне набор сил и я скажу вам, как они должны быть организованы. Теория гештальта предпочитает порядок хаосу в том смысле, что порядок — это условие творения абсолютно всего, тогда как хаос имеет дело с ничем, если мы определим его как отсутствие организации. В психологии искусства нельзя полагать, как это делает Антон Эренцвейг, что какое-либо произведение является результатом свободного от гештальта бессознательного субстрата. Книга Бытия учит, что мир возникает из хаоса, но это не означает, что мысль Создателя свободна от гештальта».[9]
Завершая свою книгу «Искусство и визуальное восприятие», Аргхейм писал: «Мы не знаем, каким будет искусство будущего. Но мы твердо уверены в том, что абстракция не есть итог и завершение искусства. Абстрактным художественный стиль никогда не будет». Убеждение в прогрессе искусства, во многообразии эстетического опыта, стремящегося к «хорошей форме» всегда отличало Арнхейма от многих других представителей западной теории искусства.
Будучи психологом искусства, Арнхейм часто обращался к вопросам эстетики. Не случайно, он долгое время был главным редактором «Американского журнала по эстетике и художественной критике». Ему принадлежит интересная интерпретация понятий и терминов, которые часто используются эстетиками, но редко осмысливаются и определяются. В его работах мы находим интересные определения таких понятий, как «стиль», «баланс», «форма», «свет», «цвет», «центр», «динамика», «выражение», «аура», «рост», «энтропия».
Вместе с тем, Рудольф Арнхейм внес существенный вклад и в историю искусства. Он был лично близок со многими историками искусства, в частности с Мейером Шапиро, Паулем Франклом. В его работах встречаются частые ссылки на работы А. Ригля, Э. Панофского, Г. Зедльмайра, Э. Гомбриха. В настоящее время в Германии издана переписка Арнхейма и Гомбриха. Естественно, Арнхейм был хорошо знаком с работами современных историков искусства. С другой стороны, и многие историки искусства часто обращались и обращаются к работам Арнхейма по психологии искусства. Очевидно, что гештальт-психология — существенный метод интерпретация произведения искусства для историков Венской школы.
Арнхейм прожил долгую и плодотворную жизнь, он умер в 2007 году, когда ему было уже 103 года. За исключением первых лет эмиграции в США, его жизнь была наполнена творческой работой лекциями, написанием книг. Как он признавался, он посвятил большую часть жизни одной очень важной, но совершенно забытой и игнорируемой вещи — пониманию искусства. Об этом свидетельствует его автобиографическая книга «Параболы солнечного света», вышедшая в 1989 году.
Сейчас я чувствую себя ответственным за то, что эта прекрасная и оригинальная книга до сих пор еще не вышла на русском языке. Правда, я уже публиковал выдержки из нее в одном из журналов. Но мемуары Архейма достойны того, чтобы выйти отдельной книгой.
По форме и жанру эта книга представляет собой дневниковые записи. Но в предисловии к ней Арнхейм предупреждает, что эта книга не просто дневник, а регистрация «внутренних озарений», которые неожиданно возникали и которые он записывал, чтобы сохранить их. Эти записи Арнхейм стал делать с 1959 года, когда он получил стипендию Фулбрайта для поездки в Японию. Последний год его записок — 1986. Иными словами, эти заметки и афоризмы заняли у него четверть века, довольно большой срок для одной книги. Он говорит, что поездки по разным странам стимулировали его заметки, часть из которых относилась к особенностям национального характера. В предисловии к книге Арнхейм пишет: «Все эти images reisonn — es отражают особенности тех мест, где они возникли — мои путешествия по Азии, Европе, американским городам, а также в них звучат голоса моей жены, моих друзей, коллег и студентов, незнакомых людей и даже поведение кота, все они как бы превратились в эхо. Мое внимание привлекали прежде всего психология и искусство, но не были обойдены философия и религия».