- Стой! Всем - в щели!
...Томительно тянутся секунды. Гул уже над головой. Тяжелый, нудный. Распластав широкие эллипсообразные крылья, тяжело груженные смертоносным грузом "Хейнкели" подходят к границе нашего аэродрома. Пятьдесят четыре мотора заунывно воют: "Везу, везу, везу-у-у"...
Укрытие в лесопосадке - стоят неподвижные наши истребители. Будь они сейчас в воздухе, врагу несдобровать!
Но что сейчас поделаешь?..
Из укрытий наблюдаем за воздушной армадой. Кажется, что мы видим открывающиеся бомболюки. Вот-вот посыплется оттуда "горох". Вначале бесшумно, потом с воем и пронзительным свистом начнут падать бомбы.
Сердца отсчитывают секунды. Но происходит что-то непонятное: бомбардировщики проходят мимо, разворачиваются на север и идут дальше. Истребители прикрытия свободно маневрируют между девятками бомбардировщиков. Вот ведущий одной из четверки положил свой самолет на крыло, очевидно, обнаружил нас. Затем он выровнял свой "мессер" и пошел вслед за "хейнкелями". Строй развернулся почти на девяносто градусов, стал удаляться.
Мы же нисколько не сомневаемся в том, что враг обнаружил нас. Почему же он оставил цель? Видимо, какая-то ловушка: вот-вот немцы выполнят энергичный маневр и нанесут удар!..
Но ничего подобного не происходит. Самолеты уже удалились на такое расстояние, что нам можно взлетать. Быстро покидаем цели и что есть духу мчимся к истребителям. Мгновение - и я в кабине. Включаю радиостанцию, надеваю парашют, пристегиваюсь, докладываю, что к вылету готов. Скорее бы в воздух!
С КП командир полка приказывает шестерке Федорова догнать и атаковать группу бомбардировщиков, а шестерке Трофимова объявляет готовность номер один. Остальным готовность номер три, ждать вылета на прикрытие войск на переднем крае - в соответствий с графиком.
Тем временем в воздухе происходили серьезные события. Шестерка майора Федорова настигла врага, но предотвратить бомбежку соседнего нашего аэродрома, на котором базировалось два полка штурмовиков и один полк прикрывавших их истребителей, уже но успела.
Шестерка атаковала заднюю правую девятку бомбардировщиков и сразу же два из них подожгла. Но в ту же минуту с "хейнкелей" посыпались бомбы на аэродром штурмовиков. Завязался воздушный бой с "мессерами". Три вражеских самолета были сбиты. В конце концов, и этот внезапный налет не прошел для фашистов безнаказанно.
АСКАНИЯ-НОВА
Остались позади Большой Токмак, Скелеватая, Гоголевка, где мы базировались, ведя бои на подступах к Крыму.
Ноябрь на юге еще теплый. Поражает бездонная синева неба. Где-то вдали, у горизонта, виднеется белесая дымка. За ней - море. Это я знаю точно: на моих коленях лежит планшет, а сквозь его целлулоид просвечивает карта - мой верный путеводитель.
Летим четверкой. Ее ведет Покрышкин. Курс - в район Сиваша, к новому месту базирования. Строй, близкий к "фронту" с небольшим превышением второй пары, то и дело маневрирует: Жердев и Сухов, выполняя небольшие отвороты влево-вправо, то удаляются от нас, то приближаются, да так, что я отчетливо вижу спокойные, сосредоточенные лица своих товарищей. Понять их нетрудно: подходим к заданному району. Ведущий внимательно всматривается в переднюю полусферу воздушного пространства. Во фронтовом небе могут быть всякие неожиданности.
Вот впереди, немного правее, сквозь серую дымку ело заметно проступают очертания береговой линии. Сиваш! Где-то здесь должна находиться наша "точка". Расчетное время полета подходит к концу. Командир немного подвернул свой самолет влево, затем переложил его с крыла на крыло, просматривая землю под собой и подал нам по радио команду:
- Я - "сотый". Точка впереди слева. Снижаемся.
С высоты 3000 метров А. И. Покрышкин перевел машину в пикирование. Мы незамедлительно повторили его маневр. Нам виден небольшой населенный пункт, такой же маленький лесок, а несколько озер вокруг них казались оазисом в Приазовской равнине. Аскания-Нова! Знаменитый заповедник, о котором я впервые услышал еще в школе на уроке географии...
Выйдя из пикирования метрах в пятистах от земли, мы прошли по большому кругу, осмотрели площадку, приметили характерные ориентиры. Посадочное "Т" уже было выложено, и один за другим мы произвели посадку. Подрулив поближе к знаку, Покрышкин не выключая мотора и, не покидая кабины, стал руководить посадкой следовавших за нами экипажей.
К исходу дня воздушный и наземный эшелоны нашего полка полностью перебазировались в Аскания-Нова.
Частые "переезды" с места на место были для нас делом привычным. Порой долго засиживаться в одном пункте не хотелось: тянуло дальше в новые города и села. И вряд ли это было обыкновенное любопытство. Просто, мы сознательно чувствовали, что быстро меняющаяся фронтовая обстановка неизбежно требует этого неуклонного движения, этого боевого ритма наступления. И мысли наши опережали события, спешили вдаль, будоражили сердце. И чувства тоже торопили нас: вперед, вперед!..
К заповеднику все мы проявили большой интерес. Место было уютное, красивое и довольно оживленное: над головами то и дело носились большие птичьи стаи, с утра и до вечера в воздухе стоял разноголосый гам. Гуси, утки и даже лебеди то улетали на озера, то снимались с них "и летели на Сиваш, на Азовское море.
В парке мы увидели уникальные деревья, привезенные сюда из разных стран, из разных уголков Земли.
Тишина... Благодать... Словно и нет войны!
Все это объяснялось тем, что на нашем участке фронта на некоторое время снизилась активность боевых действий. Фронт как бы стабилизировался. Враг оказался в "мышеловке" - в Крыму. Фашистские войска с суши полностью отрезаны. Снабжать блокированную группировку противник мог только по морю или по воздуху:
С утра следующего дня мы прибыли на аэродром. Техники готовили матчасть к полетам. Летчики третьей эскадрильи заступили на дежурство, а второй и первой готовились к облету района боевых действий.
Осень уже добралась и до этих мест: с каждым днем становилось прохладней. По утрам над землей долго плавали туманы. И лишь к полудню они взбирались повыше, образуя невысокую сплошную облачность. Видимость, конечно, была плохая.
Мы готовились к боям за освобождение Крыма. Район предстоящих действий имел свои особенности: бои придется вести над Сивашем и Черным морем. "Сухопутные" летчики над водной поверхностью чувствуют себя несколько необычно. Объясняется это, по-видимому, тем, что кругом, куда ни глянешь вода; нет ни площадных ни линейных ориентиров - глазу не за что "зацепиться". Так что надежда только на компас. Кроме этого, над морем появляются большие трудности в определении и Сохранении пространственного положения. Нам надо изучить эти особенности, преодолеть "водобоязнь", подготовить себя к любым неожиданностям, чтобы успешно бить врага и над морем.
Погода в этом районе была неустойчивая, по утрам стояли туманы, дымка и нижняя облачность. Чувствовалось море.
Два дня спустя к нам прилетел командующий армией генерал Т. Т. Хрюкин, прославившийся своим героизмом еще в небе Испании.
Минут через сорок после посадки он зашел в землянку, где уже собрался весь личный состав полка, и подробно обрисовал сложившуюся на нашем участке наземную и воздушную обстановку, поставил задачу: прикрывать с воздуха наши наземные войска в районе Перекопа и переправу на Сиваше. И подчеркнул:
- Ни одна бомба не должна упасть на переправу! Надеюсь, гвардейцы не подведут.
- Не подведем! - дружно ответили мы.
- Какие вопросы есть ко мне? - спросил командующий.
Все притихли.
- Товарищ командующий! - обратился к генералу А. И. Покрышкин. - Дайте нам радиолокатор и хорошую радиостанцию. Здесь они нам крайне необходимы.
- Хорошо, подумаю! - Командующий обвел взглядом сидящих перед ним летчиков. - Вы хотели что-то спросить? - обратился он к офицеру, поднявшему руку.
- Майор Еремин! - быстро встал офицер. - Сколько мы будем здесь находиться?
- Пока не очистим от фашистов Крым!..
- Товарищ командующий, - снова обратился к генералу Покрышкин. Помогите заменить летчикам сапоги. Вон как истоптались, совсем обносились! Александр Иванович показал на чьи-то ноги. - Погода-то какая!..