– Ох, Заира, – только и смогла ответить старая тётка.
– Ты не рад, отец? Что тебя печалит? – спросила девушка, и в её голосе прозвучала тревога.
– Я рад великой победе мудрейшего из воинов, – думая о чём-то своём, уклончиво ответил тот.
– Тогда почему ты не улыбаешься и не радуешься?
– В такой смерти, которая будет завтра, мало радости, дочка. Я привык убивать врага в бою. Быстро и сразу. Поэтому здесь мне не место, – он хотел добавить, что в случае победы римлян, всё могло быть наоборот. Но Заира была ещё слишком юной, чтобы понять это. – Ладно, приготовьтесь завтра и ждите носилки. Я пришлю за вами десять всадников, – Абгар встал и вышел из комнаты.
Глава Кровавое развлечение на городской площади
Сурена заметил, что арабский царь сел немного позади остальных парфян и позвал его:
– Абгар, царь Осроены, подойди поближе. Твоя помощь в этой победе была велика. Я хочу, чтобы ты насладился унижением римлян вместе с нами. Сядь рядом.
– Да, визирь, – поклонился Абгар и встал с места. Лицо его выражало преданность и послушание, но глаза смотрели в землю. В это время показались первые пленные. Они представляли собой жалкую толпу оборванных и грязных людей, которые совсем не были похожи на непобедимую армию. Их стали выводить на площадь.
– Убирай лишних! – крикнул начальник стражи своим воинам. Те закричали и стали стучать палками по спинам римлян. Но быстро развести всех по клеткам было нелегко. Согадай привёл сюда несколько тысяч человек и хотел всех их загнать в круг, но это было невозможно. Потребовалось время, чтобы забить клетки до отказа, а лишних пленных отогнали обратно, в подвалы. В центре площади осталось около тридцати человек. Сурена встал и обратился к старейшинам:
– Воины великого сатрапа Орода сейчас покажут вам, как они вселяли страх в сердца этих жадных римлян! – он махнул рукой, и лучники Сурены натянули луки. Раздался лёгкий хлопок, и в воздух взметнулись несколько десятков стрел. Римляне от страха присели, и некоторые уже не смогли встать, потому что в них попали длинные стрелы парфян. Следующий выстрел уменьшил количество пленных наполовину. Оставшиеся бегали вдоль забора, а стражники под одобрительные крики толпы выталкивали их палками на середину. В конце концов, в живых остался только один, в которого чудом не попала ни одна стрела.
– Стой, – приказал Сурена. – Пусть повеселит нас! – сказал он и что-то негромко приказал начальнику стражи.
– Кто хочет получить свободу?! – громко прокричал глашатай, говоривший на римском языке. Все замерли. В клетках – с тревогой, а под навесами – в предвкушении представления. Парфянские рабы, тем временем, уносили тела убитых с арены. – Визирь Сурена подарит жизнь тому, кто убьёт этого пленника! – громко произнёс он. Но со стороны клеток не раздалось ни звука. Глашатай обернулся к начальнику стражи, а тот – к визирю. Сурена кивнул головой, и из клеток вытащили десять римлян. Их поставили на колени и спросили их ещё раз: – Кто хочет остаться в живых? Только один из вас останется в живых, если согласится убить этого пленного. Только один, спешите! Остальных убьют прямо здесь! – он наскакивал на несчастных и тряс в воздухе мечом, нагоняя истерию. Но римляне молчали, испуганно глядя вниз. Тогда Согадай махнул рукой, и стражники наклонили к земле первого пленного. Удар, и тело без головы неуклюже завалилось на бок. Глашатай показал на него рукой и закричал: – Кто хочет умереть следующим? Кто хочет умереть? Один может спастись! Надо убить одного пленного!
Но оставшиеся девять человек как будто онемели. Так продолжалось до тех пор, пока из этих десяти тоже не остался в живых всего один человек. Когда стражник сделал в его сторону движение мечом, он с ужасом вскочил и хотел убежать, но споткнулся о тело убитого товарища и упал на спину. Несчастного охватил безумный страх, и он стал отталкиваться пятками от земли, стараясь отползти от приближающейся смерти. В этот момент Согадай окликнул глашатая, и тот, выхватив окровавленный меч у воина, протянул его обезумевшему римлянину.
– Убей его! Убей! Возьми меч и убей. Визирь подарит тебе жизнь, – широко улыбался он, показывая жёлтые редкие зубы. Пленного подняли с земли и освободили от верёвок. Потом всунули в руку меч и подвели к жертве. Худой и сутулый, он стоял, дрожа всем телом, и дико оглядываясь вокруг, не понимая, что от него хотят. Было видно, что его рассудок оказался не в силах выдержать такое напряжение. И тут второй римлянин, которого он должен был убить, сделал шаг навстречу, схватил лезвие руками и приставил его к животу.