– Давай, – одними губами прошептал он, глядя в полные ужаса глаза своего товарища. Он сделал движение вперёд, чтобы помочь ему, и острое лезвие мягко вошло в дрогнувший живот. С улыбкой на губах он упал на колени, а потом лицом прямо в пыль. Зрители неодобрительно зашумели. Им не понравился поступок жертвы.
– Выпускай! – махнул Сурена рукой начальнику стражи и откинулся в кресле. В воздухе повисла напряжённая тишина, и несколько сотен человек замерли, ожидая, что произойдёт дальше. Какое-то время ничего не было слышно, а потом раздался раздражённый рык дикого зверя. По арене пробежала волна удивлённого шёпота. Вслед за этим из проходов появились тигры из царского дворца. Зрители зашумели, радостно выражая восторг.
Одинокий римлянин со страхом прижался к деревянному ограждению, но стражники стали толкать его палками в спину и кричать, стараясь привлечь внимание тигров. Звери медленно вышли на площадь и остановились, наблюдая за борьбой у ограды. Они чувствовали запах крови, но не видели тел. Наконец, парфянам удалось с силой оттолкнуть пленника далеко вперёд, и тот, не удержавшись, упал в лужу крови. Один из тигров, наклонив голову, приблизился к нему и стал обнюхивать. Увидев перед собой страшного хищника, пленный громко закричал и, вскочив, побежал прочь. Зверь сначала испуганно дёрнулся назад, но, увидев, что человек побежал, опустил голову и сделал прыжок, другой… Третьим прыжком он настиг беглеца и сбил его с ног. На земле он вцепился ему в плечо, и до зрителей донёсся отчаянный крик. Но парфяне не дали животным разорвать мёртвое тело на части. Они отогнали тигров и быстро вытащили труп за ограду. Тигры должны были оставаться голодными. Сурена недовольно повернулся к начальнику стражи:
– Согадай, совсем плохо. Скучно. Ты, что, специально их покормил? – Сурена нахмурился. Начальник стражи отчаянно замотал головой. На его лице застыл испуг. – Ладно, иди, найди там храбрых воинов. У себя, в Риме, они любят устраивать такие развлечения. Так пусть теперь повеселят нас.
Начальник стражи передал приказ своим воинам, и те вытолкали за ограждение ещё одного несчастного. Хищники, разозлённые тем, что у них забрали добычу, сразу же накинулись на него и стали рвать на части. Двое дергали кричащего римлянина за руку и ногу, а ещё двое ходили кругами, дожидаясь своей очереди. Пятый стоял чуть дальше и бил себя хвостом по бокам. Когда звери добрались до горла, стражники снова отогнали их острыми копьями и, тем самым, опять лишили добычи. Третьего и четвёртого пленного постигла та же участь. Но зрелища не получилось. Сурена был мрачнее тучи. Он бросил в сторону начальника стражи косой взгляд, и тот сразу же оказался у ограждения.
– Эй, вы! – выкрикнул он, быстро добравшись до другой стороны арены и обводя римлян налитыми кровью глазами. – Великий Сурена желает увидеть настоящих героев. Кто не боится тигров? Выходите! – но все молчали. Пленные исподлобья смотрели на брызгавшего слюной парфянина, но никто не хотел стать кормом для голодных хищников. Тем временем стражникам удалось зацепить крюками тело последнего пленника и вырвать его из лап зверей. Обезображенный труп вытащили за ограду и бросили под ноги его товарищам.
– Эй! Герои! Где ваш Красс? Пусть выходит! Где он? Прячется в обозе с гетерами? – громко кричал Согадай. Зрители изредка посмеивались, им хотелось зрелища, но пока ничего не получалось.
– От этих гетер произошли все парфяне, – вдруг раздался такой мощный и сильный голос, что даже Сурена услышал его и недовольно нахмурился. Но потом он усмехнулся и пробурчал:
– Ну, что ж, хоть кто-то проснулся. И то хорошо.
Начальник стражи в этот момент уже был за забором и пытался найти смельчака.
– Кто это такой смелый?! – рычал он. – Кто это?! Кто сказал?! Кто?!
– Я сказал! – таким же громким и необычайно глубоким голосом ответил кто-то из глубины толпы. Лаций стоял у самого забора, но он сразу узнал смельчака по голосу. Это был брат ветерана Мария, слепой певец. Парфянин бросился расталкивать пленных, пока перед ним не показалась высокая и худая фигура Павла Домициана. Согадай нахмурился, увидев, что тот смотрит на него невидящим взглядом поражённых слепотой глаз. Он держался рукой за плечо товарища и не шевелился. Но начальника стражи это не волновало. Он был взбешён, и его душа жаждала крови. Не обращая внимания на то, что перед ним был слепой, он схватил его за руку и потащил к проходу.