Максуд сделал вид, что не понял намёка и продолжил листать проспект.
Я не остался в долгу и добавил:
− Мне приходилось читать такие шедевры, где много драгоценных советов и рецептов известных практиков-садоводов и целителей. Я помню даже одну из них «Простейшие приёмы при ловле майских жуков». Вы, случайно, не читали?
− Я, к сожалению, не имел удовольствия, − быстро отозвался Фуад. − Зато советую книгу Меллер Зигфрида «Как возвратить и сохранить здоровье».
− Сохранить то можно, а как возвратить, вот в чём вопрос, − задумчиво произнёс я. − Надеюсь, книгу Зар-Адушт Отоман “Знание маздаизма об омоложении” ты уж читал?
− Или “Руководство по профилактике и оздоровлению подорванного организма”? – подумав, произнёс Фуад и добавил: − “Руководство” читать особенно полезно на голодный желудок и перед сном. По личному опыту знаю.
− Нет, не читал, а вам поржать хочется? – спросил Максуд.
− Конечно.
− И в связи с этим жаждем новых полезных советов и рецептов.
Максуд устало отмахнулся.
− Тогда слушайте, ещё написано “воздействует на холерные эмбрионы и тифозные палочки” − и, прищурившись, посмотрел на нас.
− Учитывая массовую эпидемию холеры и тифа в России. Это, конечно, важно,− продолжал уже я.
− Вот ещё “Два стакана красного вина компенсируют вред от выкуренной сигареты”.
− А мы бросили курить, − переглянувшись, воскликнули мы хором. − И другим советуем.
Максуд, “увлечённый” чтением не реагировал и продолжал читать, − “для лечения лучше всего подойдут марочные высококалорийные вина и шампанское”.
− Шампанское, конечно, только французское подразумевается! Нельзя же принимать ванны обычным советским или болгарским. Эти никуда не годятся, – постарался убедительно сказать Фуад, но я не выдержал и первый прыснул. − Вот уж правда − жизнь полна неожиданностей. Получается, мы все столько лет лечились и не знали этого.
− Вы что-то сказали, − не поднимая головы, сказал Максуд и продолжал что-то искать, оставаясь предельно любезным. Найдя что-то, ткнул пальцем.− Вот здесь написано то, что касается вас: ”винотеропия стимулирует выделение желчи”. Глядя на ваш жёлтый цвет лица и шутки, желчи у вас в переизбытке. А мамы в детстве, наверное, говорили, что надо быть добрыми.
− Нет, не говорили, нас, как и тебя, учила жизнь, − подняв стакан, голосом, полного сарказма, признался я.
Фуад выпил и, с трудом подавляя зевоту, сказал:
− Хотя, может и говорили, − затем, подумав, добавил, − но это было так давно, что мы успели всё забыть.
В действительности так и было. В квартале нас было несколько одногодков. Фуад был младше нас на пять лет, но его пустили в свой круг только потому, что использовали в корыстных целях. Ребёнком роста он был невысокого, но как только дорос до дворового бильярдного стола, целыми днями только и делал, что гонял шары. От бильярда его нельзя было оторвать, и детство его так и прошло у кромки бильярдного стола, а сильный мягкий удар кистью поражал всех. Одинаково хорошо играл не только в “пирамиду”, но и в “карамболь” и “снукер”. Корысть была в том, что мы его водили с собой в бильярдную Парка офицеров, и он на деньги играл с советскими офицерами. На эти деньги мы гуляли несколько дней. Конечно, уже без Фуада, ему доставалось только на мороженое и сироп. Всё это продолжалось не один год, пока он не перерос нас и с ним остерегались играть даже пьяные офицеры. На смену пришло новое увлечение, если это можно так назвать − воровство. Так, ничего особенного, по мелочам из озорства, для выброса адреналина и куража. Брались настоящие чеки из магазинов и приписывались цифры. Особенно хорошо получались у Фуада нули. Рисовал одним движением руки. Так выяснилось, что у него есть талант к рисованию. В конце концов Фуад увлёкся рисованием, бильярд и прочие удовольствия для души отошли на второй план, а он был принят в наш круг равным. Его мать была нашей учительницей в школе, и только благодаря ей мы добрались до выпускного вечера. Наконец мы начали взрослеть, и все соседи облегчённо вздохнули.
По дороге на Пятницкой мы попросили остановить, не доезжая Софийской набережной, сказав, что хотим пройтись по ночной Москве. На самом деле хотелось есть, в последний раз это было в Баку, если не считать маслин и орешков и того чем нас угостили в самолёте. Зашли в первое же заведени. Подали спагетти с анчоусовым соусом, от красного вина мы отказались. Принесли немецкое пиво в литровых бокалах. Позвонили в Баку Сафе, ситуацию объяснили и получили добро. Жене сказал, что рыба пока не клюёт, и мы немного задержимся. Заказали ещё купаты, маленькую бутылочку водки и расслабились. Завтра надо было рано вставать, поэтому сидели мы не больше двух часов. Москворецкая набережная вся, как и прежде, светилась огнями. Слева, там где кончались стены Кремля, вдали виднелись золотые купала нового собора. По дороге мы обменялись впечатлениями о разговоре с Максудом и поняли, что возвращаться ни с чем было нельзя.