— Она самая! — воскликнул Зинченко. — Да ты, брат, не рюмься! Ежели тут ничего нет, так я тебе завтра же её назад принесу... Владай на здоровье! Мне ведь этого добра не жалко!
Шатов, между тем, поднялся со стула.
— Прощай, старик, — сказал он. — Я пришёл к тебе по зову твоей дочери, желая помочь. Ты, очевидно, не хочешь говорить, в чём дело, мне же кажется, что во всём атом и в твоём поведении также кроется какая-то загадка. Конечно, всё это не замедлит разъясниться, но для тебя было бы лучше, если бы ты открыл правду сам. Не хочешь? Как хочешь — это твоё дело! Где твоя дочь, позвавшая меня?
Уинг-Ти нигде не было видно. Бедная девушка убежала обратно на базарную площадь — разыскивать братьев.
— Так смотри же! — снова приказал Шатов казаку. — Немедленно иди и доложи обо всём... Очень может быть, тут есть что-либо такое, что не терпит отлагательств.
— Слушаюсь, ваш-бродь! Будет исполнено!
Зинченко проводил офицера и пошёл с докладом. Через четверть часа Шатов был уже у себя.
Он не думал, чтобы всё происшедшее могло быть чем-либо серьёзным. Напротив того, Николай Иванович был склонен видеть в этом любовную подкладку. Почему-то ему показалось, что подозрительный китаец — жених хорошенькой Уинг-Ти, и, увидав казака, заподозрил в нём соперника и кинулся в порыве ревности с ножом.
Вообще влюблённые способны везде и всюду причиною всех совершающихся событий видеть одну только любовь... Николай же Иванович переживал самую хорошую пору любви. Хотя и теперь его отделяли от любимого существа не только суша, но и воды Печилийского залива, но его невеста в мечтах, в сновидениях всегда была с ним... Засыпая в эту ночь, он видел во сне Пекин и свою ненаглядную Лену...
Страшный шум, свистки, барабанный бой прервали сновидения молодого человека. С усилием раскрыв глаза, он взглянул в окно. Всё небо было освещено ярко-багровым заревом недалёкого пожара.
VI
НА КРАТЕРЕ BУЛKAHA
любленному поручику Пекин в сновидениях представлялся каким-то дивным уголком земного рая... Пожалуй, что этот клочок земли и мог бы быть таковым, если бы его, как и всё на земле, не портили люди.
Столица Поднебесной империи лежит на равнине так, что Пекин появляется перед глазами путешественника только тогда, когда он приблизится к самым стенам этого своеобразного города. Впечатление, безусловно, величественное, получается только тогда, когда путник, пройдя через узенькую калитку сбоку, вступает в сам город и направляется к южным воротам в стене, окружающей Маньчжурский (Татарский) город. Впечатление на первых порах получается грандиозное. Слева за рвом открывается вид на внешний Китайский город, направо поднимается мощная, без малого в шесть саженей, стена, словно выросшая из непроходимых песков. Стена эта такой ширины, что по ней, точно по стене Древних Вавилона или Ниневии, могли бы свободно разъехаться, не задевая друг друга, пять или шесть древних колесниц, вполне готовых к бою... Достаточно сказать, что толщина стен достигает пяти с лишком саженей!..
Татарский город есть столица Китая в том смысле, как принято понимать это слово, хотя, собственно говоря, весь Пекин есть соединение вместе двух разных городов. После покорения страны царствующей династией маньчжуры, монголы и китайцы были разделены на восемь знамён, или полков. Маньчжуры, как первенствующее племя, составляли войско и селились вокруг дворцов своих принцев и князей, а купцы и вообще простой народ были выселены в особые кварталы, отгороженные от Маньчжурского города каменной стеной. Так создались все главнейшие города Китая. В этой обособленности одного племени от другого сказывалось недоверие завоевателя к побеждённым и желание путём вооружённой силы постоянно держать их в своей власти.
Внутри Маньчжурского города находится Императорский город, обособленный и отдалённый от всего остального высокой стеной. В свою очередь, в Императорском городе, где находятся цунг-ли-ямень, присутственные места, дворцы принцев крови и высших государственных сановников, как в скорлупе, заключён в высоких розовых стенах святая святых Китайской империи Священный, или Запретный, город, где построен дворец самого «сына Неба» — богдыхана.
Китайский — внешний — город окружён рвом и стеной. Шестнадцать ворот в нём, и все они с наступлением ночной темноты запираются. Также запираются ворота всех внутренних городов, так что ни в один из них нет возможности попасть ночью.