— Да уж, знаю я эту вашу «профилактику», — не поверила она начальнику. — Вам бы с женой куда-нибудь на курорт смотаться, отдохнуть.
— Кстати, про жену, — вспомнил Журавлев. — Я же обещал ей позвонить, а уже ночь. Ладно, теперь уж только утром.
— А я успела позвонить своим, предупредить, что меня не будет до утра, — с тихой улыбкой сообщила женщина.
— Слушай, Светлана, а у тебя муж не высказывает недовольство, что жена иногда пропадает ночами?
— Сначала были недопонимания, ревность и всякое такое. Но это по молодости. А теперь относится с пониманием.
— Это хорошо, что с пониманием, — утвердительно кивнул сыщик. — Многие семьи разрушились из-за этого неверия и непонимания.
— И мы с мужем чуть не развелись, прожив вместе два года. Остановились на краю пропасти…
— А теперь жалеешь, что пошла работать в милицию?
— Что жалеть-то? Это моя жизнь, как в той песне: «Я не жалею ни о чем…»
— Ладно, немного отвлеклись, — проговорил Журавлев и спросил: — Светлана, сверила списки?
— Да, посмотрела. Ничего заслуживающего внимания. Придется всех мужчин проверять поголовно.
— Светлана, ты поинтересовалась у Алены, где отец ребенка?
— Да, спрашивала, более того, пробила по адресному бюро. Он выписан в Краснодарский край.
— Он не претендовал на дочь?
— Нет, у него новая жена, уже родила ему сына. Так говорит Алена.
— Все равно надо его проверить. Кто его знает, может быть, приезжал оттуда тайком, чтобы выкрасть дочь.
— С утра сделаем запрос в Краснодар, — без особого энтузиазма ответила оперативница. — Маловероятно, что это проделки отца.
Стрелки часов приближались к трем, стали прибывать сотрудники уголовного розыска, дополнительно поднятые по тревоге. В это самое время в штаб заглянула Алена, вид у нее был взбудораженный, она поманила Журавлева рукой:
— Пойдемте ко мне в комнату, экстрасенс все узнала!
Немного досадуя в душе, оперативник обратился к Котовой:
— Светлана, я мигом, а ты встречай всех, пусть ждут в коридоре. Проверь их экипировку, чтобы были с фонариками и в теплой обуви.
Экстрасенс пила чай, увидев оперативника, отложила чашку и поправила волосы. Журавлев сел на предложенный хозяйкой стул и спросил:
— Чем можете нас обрадовать?
— Девочка жива, — почти торжественно ответила гадалка.
— Превосходно. А где ее искать?
Женщина еще раз поправила волосы, глянула на себя в трюмо и стала излагать томным голосом свою версию:
— Я ходила по тем местам, где бегала девочка. В какой-то момент я установила с ней связь, отчетливо увидев ее в коридоре общежития. Она спустилась с четвертого этажа на первый, в коридоре никого нет, и вдруг к ней подходит чернявая женщина в дубленке, из-под которой виднеется цветастое длинное платье. Она берет девочку на руки, прижимает к груди и быстро выбегает на улицу.
«Чертовщина какая-то, — подумал сыщик, но тут же его начинают терзать сомнения. — А вдруг она говорит правду? Нет, такое невозможно! А все же? Чернявая женщина в цветастом платье… Намекает на цыганку. Какие цыгане сейчас, в середине зимы? Наших местных цыган мы всех знаем, они на кражу детей никогда не пойдут».
— Людмила Симоновна, и куда эта цыганка направилась?
— Я так не говорила, что она цыганка, — испуганно зыркнула черными глазами женщина. — Но вы правы, она очень похожа на цыганку.
«Наслышалась всяких баек о бродячих цыганах, крадущих маленьких детей, — усмехнулся про себя сыщик. — Действует по лекалу, не утруждая себя придумыванием другой, более реалистичной версии произошедшего».
— Ладно, пусть будет не цыганка. Или все-таки цыганка, Людмила Симоновна? — с ироничной улыбкой осведомился сыщик.
— Все-таки цыганка, — кивнула гадалка.
— Итак, она вышла из общежития. Дальше?
— Я вижу, как ее поджидает машина. Девочку везут в другой конец города и прячут в частном доме. Дом деревянный, старой постройки, крыша протекает, стены черные от времени.
— Но сейчас же зима. Какая может быть течь на крыше?
— Это летом. В этом доме и находится пропавшая девочка. Вижу в доме двух мужчин, лица не могу различить, одеты в нечто темное. В дальнейшем ее хотят вывезти в центральные районы России.
— А куда именно?
— Знать это не в моих силах, — ответила женщина, обессиленно опуская руки. — Далее придется работать вам, работникам милиции. Все, что увидела во время медитации, я поведала вам.
— Значит, больше нечего добавить?