Джарлак! Эта тварь оказалась ужаснее всего, что мы когда-либо видели.
— Надо что-то придумать! — снова и снова повторял Василий. — Я не хочу закончить свой жизненный путь в зубастой кишке!
Жорик устало приподнялся, он выглядел сломленным:
— Что тут придумаешь? Всю ночь думаем, а толку?
— Пухлый прав, — уныло согласился я. — До решетки нам не добраться — высоко. Так она еще и заперта. К тому же охранник яму стережет… Может быть, утром, когда нас поведут на казнь, удастся что-нибудь сделать.
Все отлично понимали, что утром шансов на побег будет не больше, чем сейчас, но что мы могли? Оставалось только ждать и надеяться на чудо.
А до рассвета было уже совсем близко. Мы молчали, свет луны падал на хмурые лица. Сверху доносились ночные шорохи, стрекот сверчков, несколько раз ухнула сова.
Вдруг издалека послышались злые голоса и шум возни. Звуки приближались. Вот уже стало возможно различить отдельные фразы:
— …ух и здоровый!
— Шевелись, дубина!
— Г-р-р-р-р!
— Дернется, стреляй ему в ляжку!
— Г-р-р-р-р!
— Ты мне порычи! Захотел тисовой стрелы отведать?!
Решетку отворили. На миг что-то крупное заслонило лунный свет, и стало совсем темно. Затем в яму свалилось нечто напоминающее мешок с картошкой. Причем очень большой мешок! Сразу стало тесно. Клацнула закрывающаяся решетка.
Георгий включил фонарь и осветил гигантскую тушу.
Насколько я разбираюсь в фэнтези, на этот раз мы столкнулись с троллем. Он был даже крупнее Жоры. Кожа серая, словно камень, лоб низкий, башка лысая, лишь посередине черный ирокез, как у панка.
— Вырубился, — сказал я.
— Потому что парашют забыл раскрыть, — пошутил в своем стиле Васян.
— Бедняга. Ему, должно быть, больно. — Жорик поставил фонарь и легонько похлопал тролля по щекам. Маленькие, злобные глазки медленно открылись.
— Еды! Хочу жрррать!!! — были его первые слова.
— И я хочу, эльфы — гады, не кормят! — сочувственно сказал Георгий, он, наивный, думал, что нашел собрата по разуму.
— Ты меня не так понял, сопляк! Еда — это ты!!! — рявкнул тролль и вцепился зубищами Жоре в предплечье.
Пухлый истошно завизжал.
Васян и я не ожидали такого поворота событий. Однако мы уже начали привыкать к суровым законам параллельного мира, поэтому сработали очень оперативно. Я вскочил троллю на спину, ухватившись за толстую шею, и начал душить. А Стольник тем временем пинал его по почкам, чаще попадая по мне.
Жорик вырвал слегка пожеванную руку и ударил лбом, целясь в переносицу тролля. Но в последний момент тот чуть наклонился, и удар пришелся лоб в лоб. Для несчастного Жорика это было равносильно тому, что бить головой в бетонную стену. Картинно раскинув руки, он упал на спину и отключился, а тролль даже не почувствовал удара.
Оставшись вдвоем против этого амбала, мы поняли — придется тяжело. Но тут Васян проявил находчивость, вспомнив про увесистый шахтерский фонарик, стоявший неподалеку и частично освещавший поле боя. Схватив его, Стольник нанес сокрушительный удар по огромному затылку. Тролль осел прямо на Жору.
— Кажется, ты его укокошил, — прошептал я.
— Ничего, плакать не буду! — ответил Василий.
Пришедший в себя Жорик с трудом выкарабкался из-под лежащей на нем туши. На него было жалко смотреть: глаза шальные, а на лбу уже начала вздуваться шишка.
Тролль хрипло застонал.
Живой!
Мы испуганно переглянулись.
Бугай сделал попытку приподняться.
— Еды! — начал он старую песню.
— Дежавю, — пробормотал Стольник. Он взял разбег (насколько это было возможно в яме) и, со всей дури, словно футболист, пробивающий пенальти, пнул по громадной башке. Тролль перестал стонать. Зато теперь застонал Василий. И повалился, баюкая отбитую ступню.
— Фуф! Неужто пронесло? — выдохнул я.
Исполинская туша, словно гора, распростерлась посреди ямы. Тролль громко дышал, но выходить из нокаута, кажется, не собирался. От него несло потом, как от сивого мерина.
— Эх, связать бы его, да нечем, — посетовал Жора.
— Главное, охранники куда смотрели?! — возмутился я. — Вроде должны беречь нас для своего Джарлака.
Васян перестал растирать ногу и заорал:
— Эй, долбодятлы эльфийские! У вас тут в яме беспредел творится!
— Заткнись, иномирец! — послышалось сверху. — А то стрелу в глаз схлопочешь!
— А вот хрен ты мне что сделаешь! Я нужен для жертвоприношения — живой и невредимый!
— Кто тебе такое сказал?