– Можешь не отвечать, главное, что он действительно безумен, и я, и подобные мне проклинают его каждый миг своего существования. Боль, понятная лишь Богам – неотъемлемая часть нашей жизни. Лишь только когда мы исполняем его волю, она уходит, именно поэтому сейчас я не чувствую её. Но я не могу этому воспротивиться, потому что если я принесу ему то, что нужно, он избавит меня и, может быть, даже весь мой род от этого проклятия.
– Если я убью тебя, то тоже смогу избавить от вечной боли, – съязвила хранительница.
– Но не мой род. Если бы я был один, то, быть может, и согласился. Но так как у тебя есть то, что может принести нам избавление… – шаудер мгновенно оказался рядом с Сианой. Она даже не успела удивиться до того, как тьма поглотила её.
Исида, стоя на вершине бархана, наблюдала, как шаудер обрушился на Сиану и подмял её под себя. Несколько секунд, показавшихся ей вечностью, и он выпрямился, держа жезл. Крик ликования донёсся до её ушей. Послышался шелест песка, она обернулась и увидела, как мать очень быстро идёт к своему ритуальному кругу. Она снова взглянула в сторону гиганта. Он наклонился над Сианой, держа в руках один из подобранных клинков. Короткий замах и… Оружие разлетелось вдребезги. То, что происходило дальше, повергло Исиду в настоящий шок. Шаудер, получавший удары невероятной силы и отлетавший при этом на порядочное расстояние, чаще всего даже не успевал упасть до того, как получал новый сокрушительный удар. Все его попытки заблокировать или хотя бы ослабить их, оказывались безрезультатными. Всё это напоминало Исиде игры со временем, но она также прекрасно была осведомлена насчёт возможностей Сианы, поэтому игры исключались. Скорость движения хранительницы возросла до необъяснимой величины. Знакомая не понаслышке со способностями сестёр своего ордена, она не могла найти объяснения происходящему. В результате долгих изнурительных тренировок, воздействия магии, освоенной хранительницами принципиально новой технике боя и изначальных природных способностей, все они могли двигаться и сражаться с необъяснимой обычному человеку скоростью. За отрезок времени в секунду она сама могла пробежать более ста метров и убить не одного человека. Но такого она не видела никогда. Скорость Сианы превосходила её собственную на порядок, а, являясь одной из лучших, Исида просто не могла вообразить себе, что когда-либо достигнет уровня, который сейчас демонстрировала ей обладательница, всего лишь изумрудного плаща. Желая приблизиться к разгадке, она посмотрела в мир иначе. Песок стал белым, а светило излучало теперь зеленоватый свет. Предметы заострились потому, что тени исчезли. Все, кроме одной. Вместо Сианы её взору предстало что-то, отдалённо напоминающее контурами человеческую фигуру, в основном, благодаря её расплывчатым очертаниям. Фигуру, словно сотканную из множества теней. От темно-серых до абсолютно чёрных. И они были как будто живые…
Нити! Догадка поразила её; такого их количества она никогда не видела, да и не могла даже представить. Но откуда? И Сиана ли это убивает там шаудера, или нечто неизвестное. Тихий голос из ниоткуда мягко коснулся её слуха и еле слышно прошептал: «Тот, кто прячется». Видимо, и хранительницы, и мать ордена услышали то же самое. Но было уже поздно. Адский грохот возвестил о том, что заклинание готово. Тонны пыли, поднятые в воздух ударом колоссальной мощи, заслонили от Исиды происходящее. Изменения, вызванные применением заклинания высшей магии, исказили другой мир до неузнаваемости. Теперь он больше напоминал первозданный хаос, и Исида не в силах разобрать в нём что-либо, покинула его. Происходящее в реальном мире теперь немногим отличалось от того, что она видела только что. Ландшафт изменился – ровную поверхность песка в месте, куда мать направила полученную от своего ритуального круга силу, исказил огромный кратер неправильной формы, напоминающий скорее чью-то четырёхпалую лапу гигантских размеров. Шаудер же и Сиана, казалось, не замечали происходящего вокруг. Каким-то чудом ни его, ни хранительницу не задело направленное на них одно из самых чудовищных заклинаний высшей магии.
Сиана, наступив на горло поверженного и уже не сопротивляющегося противника, снова обхватила обеими руками рукоять сплетённого нитями меча и занесла его над головой. В её движениях читалась внутренняя борьба, словно кто-то извне пытался заставить её опустить клинок, а она сопротивлялась этому изо всех сил.