– Да и вы сделали только с применением артефактов, – язвительно заметила я.
– Вот именно. Дорогостоящих артефактов, – подчеркнул он. – И взял с вас деньги фактически за их использование, не больше. Можно сказать, мою работу вы получили бесплатно.
– Ничего я не получила.
– Как это? А подтверждение ваших подозрений? Могу заключение дать для Сыска, – предложил он, посмотрел на мое насупленное лицо, наступил на горло собственной жадности и добавил: – Бесплатно.
– Давайте ваше заключение, – согласилась я, – если больше ничего сделать не можете.
– Я могу, – гордо ответил он, – но только то, за что мне заплатили. Благотворительностью королевские целители занимаются, за что им Корона платит. Будете оплачивать попытку?
– Без гарантий, что вы что-то сделаете? Нет, спасибо.
– Ваше право.
Он важно уселся за стол и стал писать заключение. С нежеланием писать – буквы у него и на буквы похожи не были, а уж слова из них составить было совсем невозможно.
– А попонятней вы писать можете?
– Кому нужно, разберет, – недовольно сказал он. – В Сыске у вас заявление примут на основании этой бумаги. А вам я и без этого сказал все, что здесь написано.
Он вытащил из-за пазухи печать на цепочке, отстегнул, активировал и шлепнул на заполненный бланк радужный оттиск. После чего немного полюбовался на дело рук своих и гордо вручил мне бумагу.
– Всего хорошего, инорита, – сказал он. – Надеюсь, я вам помог. Заходите еще.
– Непременно, – ответила я. – Как только лишние деньги появятся.
Он хохотнул, и на этом наше общение закончилось.
На улицу я вышла в глубокой задумчивости. Думала я не о том, подавать ли заявление в Сыск. Вовсе нет. Я все так же не могла понять, почему Дитрих взял меня на работу, зная о моих проблемах со Списком и обнаружив, что в моей голове кто-то покопался. Такой секретарь для частного детектива – не самый хороший вариант.
– Вот ты где! – Эмми ухватила меня за руку и прервала мои размышления. – Я все бегаю от твоего дома к офису этого мага по особым поручениям, тебя ищу. А ты не торопишься. Что, и этот не взял?
– Этот взял, – вынуждена была я признать.
– Почему ты тогда такая грустная?
– Разве? – Я улыбнулась.
Нет уж, Эмми о моих очередных проблемах знать не нужно. Запрещенная магия, ментальная чистка, орочьи травки – все узнанное за день перемешалось и никак не хотело раскладываться по нужным полочкам в моей голове. Возможно, потому что все это было тесно связано в один клубок, который только предстояло распутать?
– На счастливую ты не очень похожа, – заметила подруга. – Так. Маг по особым поручениям – это что? Какие такие у него особые поручения?
– Здесь как раз все просто – он занимается частным сыском, – пояснила я. – В основном – за неверными супругами.
– Сыском, – разочарованно протянула Эмми. – А я-то думала… Ты из-за этого и расстроилась, да? Не переживай, главное, что работа пока есть, а потом история с Вернер забудется и найдешь нормальную. Маг этот, который сыщик оказался, ничего так, молодой, симпатичный. С таким приятно поработать рядом…
Ее намеки мне совершенно не понравились.
– На театральные курсы тебя отправил, – напомнила я.
– Проницательный, это точно, – довольно сказала Эмми. – Там сразу сказали, что у меня хорошие актерские способности. Буду ходить два раза в неделю на занятия. Нельзя же талантом пренебрегать?
– Нельзя, – согласилась я.
Что ж, работа действительно пока есть. А еще есть непонятности с Дитрихом. Спросить его прямо? А не получится ли, как в случае с инором Кремером – «Здесь возможно два варианта, но в обоих случаях он ответил бы одно и то же»? Тогда используем и второй принцип – держать подозрительную личность на виду. И это совсем не сложно, если она, эта личность, – твой работодатель.
Глава 6
Результаты сегодняшнего дня ужасно воодушевили Эмми – собственное поступление на театральные курсы и то, что мне наконец удалось прервать черную полосу неудач, вызвало у нее прилив счастливого энтузиазма. Поэтому всю дорогу до моего дома она строила разнообразные планы, первым пунктом в которых неизменно было отпраздновать мою новую работу хотя бы совместным чаепитием. Поневоле я начала заражаться ее радостью, и все страхи, связанные со странностями этого дня, стали казаться незначительными. Страхи, но не подчищенная память. Пусть Дитрих уверен, что это воспоминание было для меня неважным, если я с ним так легко рассталась, но ведь было же там что-то, из-за чего неизвестный менталист так грубо со мной обошелся? Что-то, для него опасное?