– Девочка одержима. Ей нужна помощь, крестить нужно, отчитывать. Беда может статься!
– Что ж она, ведьма, по-вашему?
– Ведьма и есть, прости меня, господи, – произнес батюшка и, как догадалась Нюша, перекрестился.
Нюша тогда даже не расстроилась. Просто стала отмечать каждый факт таких своих побед, по большей части справедливых, сделав для себя вывод: помогают, значит, «там» так решили. Где это «там», представляла смутно, но голова ее невольно задиралась вверх, к небесам, к неведомому миру звезд и планет…
Голос «слышать» она стала много позже. Один раз испугавшись, быстро привыкла и к нему, и к возникающим попутно вполне реальным картинкам…
Вторая крупная стычка с Семушкиным случилась в тот предновогодний день, когда к ним приехали Амелины. И перевернула всю ее жизнь…
Глядя на спящего после приступа Кира, Нюша вдруг вспомнила слова, сказанные ей Марго в мастерской: «Я пока буду рядом. Но это ненадолго».
«Выходит, она знала, что умрет! Как же так? А как я буду жить дальше? А Кир?» – озадачилась она вопросом.
– Можно? Я стучать не стал, Кир, наверное, у тебя спит? – Дед Саня тихо вошел в комнату и присел на край кровати.
– Спит. Дед, что с нами будет дальше? Я, понятно, в детдом вернусь. А Кира куда? Ты возьмешь его к себе?
– Я решу этот вопрос, Аннушка. Опеку над вами обоими мы с Ланой попытаемся оформить. Шансы, вероятно, есть.
– Ты хочешь забрать и меня? – Нюша даже не задумывалась о такой возможности. – Я же вам совсем никто! Ну ладно ты, а Лана? Мы же с ней… не разговаривали ни разу! За четыре года! Ей я зачем?
– Ну, во-первых, она мне жена. И поверь, к тебе относится так же, как к Кириллу.
– То есть никак! Впрочем, это лучше, чем ненависть Аркадии Львовны.
– Лучше, да. – Дед даже поморщился, видимо, вспомнив мать невестки. – Лана – очень увлеченный человек. Музыка – единственная ее страсть, театр – дом родной. А в нашу с ней квартиру она приходит… репетировать.
– А ты? Ты для нее кто?
– А я для нее – муж. Ну хватит, Нюша. Тема не для обсуждения. Я о другом хочу спросить. Ты встречалась с той женщиной, что обещала тебе рассказать о роддоме?
– Да. Но, наверное, опять информация не для меня. Я совсем не похожа на ту роженицу, о которой она говорила. Думаю, очередной облом.
– Что конкретно она тебе сказала?
– Ну, типа при выписке этой женщины с ребенком какой-то мужик на джипе подъехал, их забрал. А на следующий день еще один пришел в роддом и расспрашивал о ней. Конечно, какая-то здесь хрень…
– Нюша!
– Ну, пусть ерунда. Если он ее увез, то куда? Где ребенок?
– Логично подумать, с матерью и этим, предполагаемым отцом. Что такого необычного ей показалось, что она решила тебе рассказать об этом эпизоде?
– На следующий день про эту женщину, ее имя – Людмила Иванова, спрашивал какой-то мужчина, назвавшийся другом семьи. То есть ее мать не в курсе, куда подевалась дочь с младенцем.
– И все? Нет, тут что-то не сходится… ситуация притянута за уши, какое отношение все это может иметь к тебе?
– Вот и я говорю…
– Или твоя информатор знает больше, чем рассказала. Адрес из документов она сообщила?
– Село какое-то. Не помнит она названия. А улица Колхозная, дом двадцать два. Мария Сергеевна живет здесь, в городе, по такому же адресу. Думаешь, стоит дальше искать? – Нюша с сомнением, но и надеждой посмотрела на деда.
– Проверить все нужно. Напиши мне адрес на листке, – попросил тот.
– Она еще посоветовала в роддом сходить попросить архив. Но мне ж не дают ничего! А тебе дадут?
– Как ты сказала, имя этой женщины?
– Мария Сергеевна. Фамилию я не спрашивала.