Из своей комнаты выбежал младший, Алёшка:
— Мам, мам! Ты чего?! Ты опять — плачешь? — затараторил, заторопился мальчишка, опускаясь на колени перед мамой и прижимаясь личиком к её мокрым от слёз щекам, обнимая своими тоненькими ручками её за плечи, — Тебе плохо? Тебе — больно? Ты снова из-за папы? Или — эти дяди обидели тебя?! — ему было всего шесть, их младшему сынишке, но он уже многое понимал — и что такое боль утраты, и что такое слово «никогда»… Для него, так сложилась судьба, самым горьким стало понимание этого слова в самом жёстком, безысходном смысле: никогда не придёт папа, никогда больше не будет счастливой мамы. И он, едва начав свою жизнь, уже остался сиротой без родного отца…
— Всё хорошо, — прошептала женщина, — Мне не больно. И я никого не боюсь — ведь у меня есть такие защитники, как ты! — Марина улыбнулась сквозь слёзы, обняв сына.
Услышав голоса, из кухни вышел старший сын Марины с кружкой горячего чая в одной руке и с пустой сахарницей в другой:
— Мам, а мы всегда теперь будем пить чай без сахара? — немного удивлённо и растерянно спросил Максим: так получилось, что все они — и сама Марина, и дети — были ужасными сладкоежками, поэтому и были в доме всегда нескончаемые запасы сладостей и просто сахара. Конечно, оплачивал покупки обычно отец и муж, но корзину-то в супермаркетах набирала Марина с детьми… И то, что вдруг оказались пустыми все шкафчики на полках и сама сахарница — было настолько необычно и странно, что вызвало вполне понятное недоумение у старшего сына.
— Конечно, нет! — Марина снова улыбнулась, тепло посмотрев на старшего сына снизу вверх и протёрла тыльной стороной ладони мокрые щёки, — Сегодня уже поздно, а завтра мы обязательно сходим в магазин и купим сахар…
Алёшка, немного успокоенный, убежал в комнату, а Максим подошёл вплотную к матери и сел рядом:
— Мам, а у нас что, совсем нет денег? — вот у кого-кого, а у него, «папиного» сына, деньги водились всегда: отец с ранних лет учил его финансовой грамоте, выдавая на карманные расходы довольно приличные суммы, и вёл жёсткий контроль, проверяя, на что именно сын тратит полученные средства. И всё же, как бы экономно и «с умом» ни тратил мальчишка оставшиеся в его распоряжении деньги — они вот уже две недели как закончились…
— Я что-нибудь обязательно придумаю. И всё у нас будет хорошо! — твёрдо ответила Марина, поднимаясь с пола, — А сахар — это ерунда. У нас есть обалденное бабушкино варенье — из абрикосов с орешками! — вовремя вспомнила она, и Максим радостно улыбнулся, поднимаясь вслед за мамой с пола и забирая оставленные им на полу чашку и пустую сахарницу.
— Алёшка, мы спасены! — распахивая дверь в детскую комнату, закричал он, — У нас будет чаепитие с бабушкиным вареньем! — оторвавшись от военной базы, которую он собирал из кубиков «лего», Алёша радостно воскликнул «Ураааа!», и побежал вслед за мамой и братом на кухню…
Когда уже досыта все напились чаем с прозрачным, душистым абрикосовым вареньем и вдосталь наговорились обо всём на свете, когда уже все искупались и разошлись по комнатам, Марина наконец переоделась в ночную свою шёлковую сорочку и, устроившись в своей кровати под мягким одеялом, погрузилась в невесёлые мысли.
Лёжа на спине и глядя в тёмный потолок, женщина размышляла о несправедливости жизни: из-за какого-то пьяного упыря, так не вовремя выскочившего на тот злополучный перекрёсток, перечёркнута жизнь сразу у четверых человек: в одночасье погиб муж и отец, но живым не слаще… Мальчишки остались без горячо любимого отца, она стала теперь вдовой, и как жить теперь — совершенно непонятно…
В суете похоронных хлопот, поминок, всех этих звонков и встреч близких и родственников, просто знакомых, она совсем забыла про выплаты за эту новую, удобную и просторную квартиру — и ладно хоть осталась она… А если бы этот кредит был взят на новую машину?! Муж погиб, машина не подлежит восстановлению, и даже продать, на первый взгляд, нечего — чтобы были деньги хотя бы на эти несчастные просроченные выплаты…
Иван работал главным программистом в большой фирме, а по вечерам, немного отдохнув и поужинав, таксовал. Марина так и не вышла на работу, даже когда Алёшка пошёл в садик. «Мне удобнее, чтобы ты была дома — мне так спокойнее» — всегда говорил он жене. Сам Иван вырос в детдоме, и уют, которым окружила его Марина, совершенно не стоил в его глазах тех пары десятков тысяч, которые могла бы принести жена в семейный бюджет. Он готов был жертвовать и ресторанами, и отдыхом на курортах, и дорогими престижными автомобилями — на которых рассекали сотрудники его фирмы, ему было вообще всё равно: лишь бы дома его всегда встречала жена улыбкой и горячим ужином, а по выходным сладко пахло пирожками…