— Нет, — избавившись от верхней одежды, мужчина остался в коричневом пиджаке и брюках, которые сидели на нем, как платье на борове. Он и был похож на откормленного порося, раскрасневшегося в теплом помещении и отвратительно пахнущего луком вперемешку с потом. — Пройдемте сюда.
Он открыл белую дверь, располагающуюся слева от входа, и жестом пригласил войти. Голова предательски закружилась, в глазах на мгновение потемнело, я пошатнулась, но смогла удержаться, сделав вид, что просто переминаюсь с ноги на ногу. Ступив в новое помещение, я обернулась на звук поворота ключа в замке, а затем вновь посмотрела вглубь комнаты. Обычная обстановка, не слишком богатая, но и не бедная. Стены обклеяны хоть и старыми, но в хорошем состоянии обоями. Несколько дилетантских пейзажей располагались на пустующих местах. Пол устелян широким узорчатым ковром. Камин топят, не жалея дров на обогрев. Посреди комнаты — устланный чистой скатертью круглый стол, вокруг которого стояло три стула. Около окна я увидела светловолосого мужчину в бежевом костюме, стоящего ко мне спиной и, видимо, что-то высматривающего на улице.
— Садитесь, прошу вас, — тучный мужчина отодвинул для меня стул, и я с радостью приняла приглашение. Сидеть в моем состоянии намного проще, чем стоять. Скромно усевшись на стул, я сложила руки на коленях. Мужчина, стоявший у окна, одним движением зачем-то зашторил его и развернулся ко мне, поприветствовав обворожительной улыбкой.
— Рад приветствовать вас, милая девушка, — он подошел к столу и, отодвинув ближайший ко мне стул, уселся рядом, по-хозяйски откинувшись на спинку. На мгновение меня пленил терпкий аромат гвоздики, исходивший от него. Чтобы вновь прийти в чувства и испытать отвращение, я посмотрела на тучного, который копошился в серванте из красного дерева. — Премерзкая погодка, не правда ли?
Вновь переведя взгляд на блондина, я оценила, что тонким, благородным чертам его лица очень шла легкая небритость, а озорной взгляд голубых глаз вызывал во мне смешанные чувства. Хорош, чертяка.
— Ужасная, — согласилась я. — Но мы же собрались поговорить не о погоде?
— Верно, — ответил блондин. Тучный вернулся к нам с тремя бокалами и бутылкой дорогого вина. — Пару глотков для разогрева.
Журчание вина отзывалось в голове неприятной болью. Один аккуратно пододвинули ко мне, но я даже и не подумала бы притронуться. Отравят и поминай как звали.
— Могу я задать один маленький вопрос для начала? — спросила я, ощущая сильную дрожь от жара. Сколько ещё продержусь — неизвестно, поэтому надо было организовывать задержание сутенеров как можно быстрее, иначе просто не смогу довести до ближайшего охранного отделения или просто сдать их первому попавшемуся патрулю. Рухну посреди дороги, и что мужчины со мной сделают за попытку задержания? Лучше не думать об этом. К счастью, они все ещё не замечали моей слабости.
— Все, что угодно для милой дамы.
— Как обстоят дела со стражниками? Слышала, на публичные дома любят устраивать облавы.
— Все куплено, моя дорогая, никаких проблем! И прекратите вы, наконец, называть наше маленькое совместное предприятие публичным домом! — возмущался тучный. Залив в себя бокал вина одним глотком, он стал совсем похож на запеченного поросёнка, не хватало только яблока во рту. Несмотря на забавное сравнение, я напряглась и сжала руки в кулаки, чтобы никто из присутствующие раньше времени не смог обнаружить на моих ладонях подготовленное заклинание сковывания. С помощью него я смогу связать обоим руки, а затем, угрожая чем-нибудь посерьёзней, довести… куда-нибудь, где их смогут принять, как полагается.
— Тогда последний вопрос. Не противно ли вам, гниль поганая, беззащитными женщинами торговать?
Тучный скрипнул стулом под собой и тут же получил заклинанием, обрушившись на пол от силы ударной волны. Второй удар магией пришёлся по успевшему вскочить блондину, который тоже с громким стуком брякнулся на пол рядом. Бокалы лопнули, разлетевшись на осколки. Бутылка брякнулась на стол, кроваво-красное вино потекло по скатерти. Капли разбивались о пол с громким стуком в моей голове, на которую словно надели металлическую кастрюлю и били по ней поварешкой.
— Ты что творишь, дура?! — завизжал тучный, пытаясь освободить руки от оков на полу. Я зарядила удар молнией: мои пальцы зловеще заискрили, напугав мужчину.
— Замри, — приказала я, чувствуя, что слабость возвращается. Переведя взор на блондина, я увидела перед собой плавающую картинку. К горлу подступила тошнота, руки задрожали, от волн невыносимого жара захотелось укутаться в десять одеял сразу. Приготовив аналогичное заклинание в другой руке, я направила его на второго и, собравшись с силами, продолжила: — Сейчас вы встаёте и идете со мной. Одно движение, и от вас останется горстка жалкого пепла на земле.