– Уже поздно, мне пора возвращаться…
И уйдет. Она будет встречаться с другими типами, с депутатом, с гитаристом… И больше не вспомнит обо мне. Ну разве что как о старой собаке.
Нет, пусть все будет не так.
Волосок в лампочке начал краснеть. Сейчас батарейка начнет действовать. Лена не покинет меня больше. Я буду счастлив. Ни один мужчина никогда не осквернит ее. Я буду принадлежать только ей. А она – только мне.
– Ты уже придумал, чем кончится твоя книга? – спрашивает Лена.
– Не волнуйся за меня.
Тебе не следует так явно чувствовать себя в шкуре этой бедной женщины…
Лена замолкает. Застывший рот. Мыло на полу. Дрожь в руках. Рука ее тянется ко мне. Если я дотронусь до нее, я тоже умру. Почему нет? Голова запрокинута назад. Она старается приподняться, опираясь на локти. Это смерть, Лена, ты понимаешь? Сейчас ты станешь твердой и холодной. Движения. Судороги. Агония. Одна ступня с тщательно накрашенными карминовыми ногтями высовывается из ванны. Престо. Вздох. Последний вздох. Начало четвертого действия. Анданте. Неподвижное лицо под водой. Мертвые глаза, открытые и черные.
Конец.
Плавают несколько волосков. Губы как будто улыбаются. Она не успела ни испугаться, ни почувствовать боль. Мыльная вода в ванне была великолепным проводником. За тысячную долю секунды десять тысяч вольт проникли в Лену, направленно вонзили в сердце сотни тысяч нейронов, денервировали мускулы. Великолепная вентрикулярная дефибрилляция. Сердце не выдержало больше секунды.
Такое прекрасное белое тело, такие красные ногти. Без крови. Музыка.
Я не задерживаюсь. Я запрограммирован. Выключаю конденсатор, вставляю его снова в телевизор, складываю аппарат и провода в ящик для инструментов. Возвращаюсь в ванную.
– Лена, любовь моя. Нам сейчас будет хорошо вдвоем, я буду заниматься только тобой, и ты увидишь, это будет чудесно. Пообещай мне больше не делать глупостей. Ты прекрасна, Лена. Я люблю тебя. Я так рад, что ты вернулась. Поверь мне, дорогая, начиная с этого дня, мы больше не расстанемся.
Беру Лену на руки и укладываю в нашу постель, шепчу ей на ухо:
– Никогда больше…
Возвращаюсь в гостиную. Начало седьмого акта. Танец рыцарей. Аллегро пезанте. Накрыт стол. Шампанское. Орошаю ее тело. Лижу его. Целую ей руки, ноги, глаза. Открытые.
– Не бойся, Лена, я защищу тебя. Никто больше не причинит тебе зла. Я буду твоим телохранителем.
Кладу руку на ее широко раскрытые глаза, как будто купающиеся в ослепительном свете. Тело у нее теплое. Мыло еще не уничтожило запах пота. Укладываюсь рядом.
– Не говори ничего, Лена, пусти меня. Смотри, как это легко.
Проникаю в нее. Я хочу умереть в ней. Ласкаю короткие волосы. Ее руки и вытянутые вдоль моих ноги вибрируют в такт моих толчков. Ничто физическое нас сейчас не задевает. Наши тела как два пузырька воздуха. Наши души сообщаются и смешиваются. Я вижу настоящий свет. Тот, который проходит сквозь нас. Все остальное лишь ничтожная, бренная плоть.
Я засыпаю. Когда просыпаюсь, Лена уже заледенела, закоченела. Стала твердой под действием воздушных потоков. Прикрываю ее белым покрывалом. Роюсь в ее сумке. Голубая карточка, ключи от машины. Ночью я увожу ее машину на привокзальную стоянку. В автомате покупаю на ее карточку простой билет до Марселя. Это позволяет мне избежать подделки подписи. Иногда мне удается скопировать ее почерк, но в подписи у нее слишком много закруглений. Я беру у нее со счета девятьсот франков, я знаю наизусть ее банковский счет. Звоню Шанталь и прошу, чтобы она позвонила Мари и представилась марсельской подругой Лены. Я объясняю Шанталь, что хочу уехать с Леной на уик-энд и не иметь проблем. Шанталь великолепно это проделала. Затем она позвонила в офис Бертье и оставила такое же послание. Я поехал к свалке и избавился от Лениных тряпок. Сжег все ее бумаги в пепельнице в машине и развеял пепел по дороге.