— Прекрасно, — оценил картинку ресс, вернувшийся после разговора с полицейскими в ее же номере. — Вот так и дальше сиди, с-сестричка.
— Уже нет, — несмотря на близкое соседство с кинжалом Эрселин продолжала сохранять вид королевы в изгнании — скромный, но неприступно гордый. — Перед тобой шестой ресс Ретенауи, голос рода.
Тот вздрогнул и не стесняясь сплюнул.
— А перед тобой второй ресс Шоргуа. Наследник рода. Что, посчитаемся косами?
— Нет, — Эрс нашла в себе силы улыбнуться. — И так знаю, что у меня их больше.
— Так вот от кого ты получила ту цацку, — уязвленный мужчина предпочел сменить тему. — Ретенауи, значит. А разве это род? Это зоопарк, сестричка. Каждой твари по паре.
— Как и Шоргуа когда-то. Не знал?
— Знал. Это ты много не знаешь. И не узнаешь теперь. Жаль.
— Блас, я требую к себе соответствующего отношения.
— Перебьешься, — в лицо ей нехорошо усмехнулись. — Считай, что мы не в курсе о переменах в твоем… статусе. Не оповестили нас вовремя. И сама ты ничего сказать тоже не успела…
— Даже не пробуй, — догадавшись, что собеседник втихую пытается взять ее под контроль, Эрс опять растянула саднящие губы в улыбке и покрутила рукой у него перед носом. — Лагарна, дорогой кузен. Не будь глупым.
— Вынести тебе мозги она не помешает, — огрызнулся тот. — И кто что потом докажет? Никто, сестричка. Никто!
— Правда? — ресса подарила родственничку еще одну лучезарную улыбку. — Даже когда вас заставят поклясться, что вы непричастны к моему исчезновению?
— С-су… — Блас все-таки сумел сдержаться, и дальше продолжил как ни в чем не бывало, опять с язвительной ухмылкой: — Это если на тот момент будет кому с нас ту клятву потребовать.
— Руки коротки! — ресса хотела рассмеяться, но неудачно дернулась и на шее остался длинный порез. Кровь струйкой потекла за воротник халата. — Демоны! Блас, вели своему человеку быть осторожнее!
Тот лишь оскалился в ответ:
— Фави, держи нож еще ближе. И режь, не стесняйся, если продолжит дергаться. Порезом больше, порезом меньше… Скоро их уже никто считать не будет.
Ресса над ним все-таки посмеялась, правда осторожно, стараясь не шевелиться:
— Наивный ты, дорогой кузен. Ничего, тебе все обязательно объяснят, и очень скоро. Найдется кому, будь уверен.
Тот примерился дать ей пощечину, но не рискнул. Ограничился тем, что потрепал по щеке и уселся напротив:
— Фави, чтобы не случилось — нож не опускать.
И тут же обернулся к кучеру:
— Домой. Быстро.
Следующие полчаса, что коляска ехала до особняка Шоргуа, прошли в полном молчании. Ни слова не было сказано и когда показались деревья ухоженного парка, кронами закрывшего половину неба с подсвеченными луной облаками. И даже когда над ними поднялась мощная башня древнего укрепления, промолчали тоже. Давным-давно это действительно было неприступной твердыней, сдерживающей любые атаки лордов, но сейчас, после многочисленных перестроек, напоминало скорее поместье. Модное. Богатое. Многолюдное. Семейное гнездо одного из младших, но сильных ресских родов.
И лишь когда перед экипажем словно сами собой открылись высокие кованые ворота, а под колесами зашуршали мелкие камешки подъездной аллеи, Эрс тихонечко вздохнула.
— Готовишься? — нехорошо усмехнулся Блас, взглядом обшаривая ее лицо в поисках паники. — Правильно, готовься. А я уже предвкушаю.
— Я вспоминаю, — равнодушно ответила та.
— И как? — голос у ее собеседника внезапно просел до хриплого шепота.
— Никак. Никак не могу вспомнить ничего хорошего.
— Ничего?!
Блас, не отрывая от нее глаз, сделал кучеру знак остановиться. И когда коляска замерла, перестав шуршать колесами, распорядился, одновременно перехватывая нож у горла Эрс:
— Фави, бегом к дому, скажи, что мы подъезжаем.
А убедившись, что шаги ушедшего вперед ресса затихли, все тем же хриплым шепотом повторил:
— Ничего, говоришь? — кончик кинжала в его руке начал медленное путешествие вдоль шеи женщины, оставляя за собой глубокую царапину. — И вон та башня не напоминает ни о чем хорошем? И вон та беседка? Тоже нет? И клены вон те? Ничего?
Эрселин дождалась, пока нож замрет напротив яремной вены и очень спокойно, по слогам произнесла:
— Ни-че-го. А ты, кузен, так и научился держать себя в руках.
Тот сглотнул, отодвинул лезвие и распорядился, даже не обернувшись на словно оглохшего кучера: