Таня накинула на плечи пальто, на ходу обуваясь, схватила сумочку, бросила в нее мобильный и открыла дверь.
До закрытия кладбища оставалось еще три часа. А ей нужно было так много сказать самому любимому человеку на свете! Надо было так много... И не важно, что он не услышит. Услышит! Потому что «там» есть! «Там» не может не быть. Юра не может просто так исчезнуть, если вернул ей все недоданное судьбою. Слишком быстро. Слишком несправедливо.
Президент
Так за что жена выгнала вас из дома? — Психиатру было скучно. Таких пациентов он перевидал на своем веку десятки. Наполеоны у него были, Юлии Цезари были, президенты были. Вот еще один. Я его хорошо понимал.
— Она не хочет быть первой леди.
— Ну а вам зачем это надо?
— Так я же люблю ее! Мы двадцать шесть лет вместе!
— Понимаю. — Психиатр, видимо, четко следовал правилу: с сумасшедшими, главное, не спорить. — Тогда откажитесь быть Президентом!
— Не могу! Я проспорил. Минимум полгода я обязан оставаться Президентом России. А впереди еще эта инаугурация чертова.
— Так не ходите на инаугурацию. — Врач как-то ехидно улыбнулся. Думал, поди, что на инаугурацию меня не пустят. Решил от меня избавится, спихнуть на ФСБ.
— Не могу. Без жены не положено.
Врач понял, что быстро от меня не отвязаться. Устроился поудобнее в кресле, тяжело вздохнул и со страданием в голосе произнес:
— Ну тогда рассказывайте, как все произошло.
Я стал рассказывать. Мой школьный приятель, одноклассник, Миша Новиков уже лет десять как возглавляет газету «Оппозиция». Название для его газеты точное. Он всегда в оппозиции. Ему все не нравится. Даже таблица умножения. Нет, не всегда, а только если на нее ссылается кто-то из кремлевских. Или депутатов.
Так вот, звонит мне полгода назад Мишка и говорит: «Ты хотел квартиру новую купить?» Я говорю: «Хотел». Встретились поговорить. Мишка рассказал, что один из олигархов, бывших, разумеется, действующих-то не осталось, предложил ему найти человека, который в Президенты согласится баллотироваться. Денег дает три миллиона баксов. Миша и предлагает — двести тысяч на квартиру, восемьсот — ему на газету, а два миллиона на предвыборную кампанию. В «ящик», разумеется, не пустят, но по Интернету можно такое замутить...
Ну я, дурак, и огласился. Запустили в Интернете страничку — «Реальная альтернатива». Рассказали, так, мол, и так, скучно голосовать за преемника, которого действующий Президент назовет. Давайте нашего, народного. Мол, есть такой Сергей Победоносцев, из старого дворянского рода. Физик. Кандидат наук. Ничего не приватизировал, кроме двухкомнатной трущобы. Беспартийный, то есть нормальный. Жена, сын. То есть простой гражданин. Такой, как мы все.
Через два дня газеты подхватили. Кремль даже глазом не повел. Ну разумеется. Денег нет, к телеэкрану не пробиться. Какая для них опасность. Однако просчитались. Мишка через свою газету объявил о создании «Народного фонда поддержки». Запустили программу смс-сбора денег. Короче говоря, кто десять рублей присылал, кто сто. Вдруг пошли суммы покрупнее. Это уже когда банковский счет в Интернете пропечатали. Видимо, бизнес исподтишка, открыто-то страшно, стал поддерживать. Короче, за месяц два миллиарда рублей собралось.
— Сколько? — Глаза психиатра оживились.
— Два миллиарда. Но мы их уже потратили! — Психиатр тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. — Мне продолжать?
Врач кивнул, и я продолжил. Центризбирком возбудился, обратились в Генеральную прокуратуру проверить, не из-за границы ли деньги? А как проверишь? Перечисления-то анонимные. От кого, мы сами не знаем.
Кремлевские напряглись. И тут гениальный ход придумали. Президент заявил, что он за демократические выборы. А потому две кандидатуры рекомендует. Мол, пусть народ сам выбирает. Тут бывший премьер-министр начал вопить: «Я третьим буду, третьим буду!» Ну а дальше — больше. Одна часть элиты стала поддерживать либерального кандидата, вторая — государственника, силовика. На Первый канал меня стали звать, чтобы вместе с либералом силовика мочил, а на второй — наоборот, чтобы с силовиком отделывал либерала. Так получилось, что я на экране появился. Они все в галстуках да костюмах, а я в свитере. Потом в газетах писали, что этому свитеру я всем и обязан. Простой, свой, нормальный.
— Так это вы? — Глаза психиатра стали вылезать из орбит. — Погодите! Так ведь вы не Победоносцев! Он с бородой, седой. А вы... — Тут, наверное, он вспомнил, что я пациент, а он врач. Махнул рукой и спокойно-спокойно, почти ласково сказал: — Ну не важно, продолжайте.