Вот оно, биение мысли командира!..»
…Мысль командира. Поразительная интуиция, которую обильно питают знания и опыт. Вечная творческая мобилизованность. Умение быстро разобраться в обстановке, сразу принять решение, логичное, твердое. Те, кто воевал рядом с Батовым, учились у него этому — в бою, на рекогносцировках, во время штабных разборов операций.
Тот же Иван Андреевич Ласкин прошел у Батова в Крыму прекрасную школу, пригодившуюся ему потом под Севастополем и под Сталинградом. Полковнику, позже генералу Ласкину на всю жизнь запомнились батовские уроки. Приобретенные в то время знания и опыт он использовал и после войны, когда работал преподавателем в Академии Генерального штаба. Павел Иванович покорил совсем не сентиментальную душу боевого командира и как мастер военного дела и как человек. В книге «На пути к перелому» Ласкин душевно, с трогательной теплотой рассказывает о нем: «За короткое время совместного с генералом П. И. Батовым пребывания на фронте я успел уже подметить в нем отдельные черточки характера и стиля работы. Он очень требовательный, волевой командир, но способен выслушать мнение подчиненного, отличное от своего собственного, и согласиться с ним, если получит обоснованные доводы. Однако, если покажешь недостаточно полное знание дела, с просьбой лучше не обращайся и делай только так, как он сказал. А вообще Павел Иванович был очень самостоятелен в оценке обстановки и в принятии решений, и это говорило о его высокой оперативной подготовке и большом боевом опыте…
Как бы ни хотел на войне командир создать для подчиненных выгодное положение, сохранить их жизни, удержать рубеж, нанести уничтожающий удар по врагу, ему далеко не всегда это удается, особенно в условиях огромного превосходства сил и техники врага.
И все же очень многое зависит от командира. В этом отношении мы высоко ценили мудрость, опыт и распорядительность генерала П. И. Батова. Он всегда умел определить главное, предвидел замысел врага, знал его тактику использования танковых клиньев, тактику клещей. И получалось так, что Манштейну до сих пор ни разу не удалось достичь окружения наших войск, хотя на равнинной местности при наличии подвижных войск и большой массы авиации и артиллерии все условия для этого были. П. И. Батов каждый раз своевременно предпринимал маневры скромными силами на угрожаемых участках…
В Павле Ивановиче мы видели не только большого мастера военного дела, крупного военачальника, но и храброго генерала, часто бывавшего в передовых частях на самых опасных участках боя, под артиллерийско-минометным огнем и под бомбежками. Может быть, именно поэтому его знали не только офицеры, но и многие бойцы. И появлялся он в дивизии и полках не в периоды затишья, а в наиболее ответственные моменты боя.
Нравились мне и прекрасные человеческие качества Павла Ивановича Батова: он не был знаком с унынием, пессимизмом, всегда в нем была какая-то жизнерадостная уверенность в нашей победе.
Было и еще одно важное достоинство у этого человека — он всегда прислушивался к мнению и просьбам подчиненных и стремился всегда помочь им, особенно если они оказывались в тяжелой обстановке».
…Приморская армия на кораблях переправлялась в район Севастополя. Передовые позиции проходили в ста с лишним километрах от него. Манштейн, естественно, торопился, пока Приморская армия в пути, одолеть сопротивление сильно поредевших полков оперативной группы Батова. А у группы оставалась прежняя задача: сопротивляться и наносить врагу урон. И она сопротивлялась, не отдавая фашистам без боя ни клочка крымской земли.
22 октября Ставка произвела перемену в командовании. Вместо Ф. И. Кузнецова командующим 51-й армией назначался генерал-лейтенант Батов. Одновременно его сделали заместителем по сухопутным войскам командующего всеми нашими силами в Крыму вице-адмирала Г. И. Левченко. Прибавилось прав, возможностей оперативнее решать вопросы. Сил же прибавилось чуть-чуть — слишком велики были потери Приморской армии под Одессой. Все же с ее помощью войска Батова какое-то время продолжали сдерживать части Манштейна, выматывая их и уничтожая живую силу и технику.
Генерал-фельдмаршал Манштейн, вспоминая дни сражения в Крыму, обронил в своих мемуарах: «С беспокойством я видел, как падает боеспособность. Ведь дивизии, вынужденные вести это трудное наступление, понесли тяжелые потери еще у Перекопа. 25 октября казалось, что наступательный порыв войск совершенно иссяк. Командир одной из лучших дивизий уже дважды докладывал, что силы его полков на исходе».