В Сталинградской битве искусство командарма подвергалось особой проверке, что было связано с масштабностью операции, своеобразием условий, в которых действовали войска, с лютой яростью каждой схватки. Все это дало себя знать с первых же шагов наступления.
Продвигались трудно. Вражескую оборону прорвали, но на высотах фашисты держались крепко. Сразу подтвердилось предположение Батова, что с ходу их оттуда не сбить. Комдив В. С. Глебов, чьи полки наступали на сильно укрепленную высоту, доложил одним из первых:
— Штурмуем позиции врага. Сопротивление отчаянное. В гору трудно поднимать технику. Но высоту скоро возьмем.
Командарм понимал, что 27-й трудно, однако торопил комдива, потому что понимал и другое: важно с первых бросков набрать скорость наступления, ошеломить противника напором, нарастающим потоком движения атакующих масс.
— Ускоряйте темп! — спокойно, но властно требовал Батов. — Не допускайте отставания артиллерии! Подтягивайте технику!
А чуть позже:
— Не ослабляйте давления на врага! Плотнее прижимайтесь к передовым цепям!
Три часа спустя гвардейцы 27-й полностью овладели придонской возвышенностью в своей полосе наступления. Тут бы остановиться, перевести дух… Но командарм снова торопит:
— Глебов, теперь главное — стремительность! Не оглядывайтесь по сторонам! Не вы должны равняться на соседей, а соседи на вас… («Соседу, конечно, внушает то же самое», — улыбнулся своей догадке комдив. Ему по душе было стремление Батова разжечь соперничество между соседними частями.)
Враг контратаковал, умело поддерживая свою пехоту огнем с укрепленных высот. Комдив доложил о контратаке Батову, и командарм тут же приказал сосредоточить на высотах огонь артиллерийских батарей, а пехоту противника прижать к земле минометными залпами. 27-я пошла дальше. Вскоре оборонительную полосу врага взломали на всю глубину. Глебов доложил об этом командарму и услышал в телефонной трубке его радостный голос:
— Передайте всему личному составу дивизии сердечную благодарность Военного совета армии за успешный прорыв обороны!
Воодушевленные гвардейцы рванулись дальше. А командарм вернулся на прежнюю «волну»:
— Ищите уязвимые фланги! Смелее обходите узлы сопротивления! Больше напористости!
Другие дивизии продвигались с трудом по той же причине, что и дивизия Глебова.
— Что у тебя делается, Меркулов?
— Задушил, проклятый, огнем!
— Сейчас помогу. Давай целеуказания… И хватит топтаться на одном месте. Организуй бросок вместе с Макаренко. Сейчас высота 186,7 — ближайшая задача для вас.
В полосе 321-й дивизии, которой командовал И. А. Макаренко, гитлеровцы тоже пытались накрыть наступавших огнем шестиствольных минометов, тормозили продвижение наших частей. Бой за Мело-Клетский — один из самых крепких опорных пунктов врага на центральном участке прорыва — разворачивался не так, как виделось командарму в его замыслах. Да, на макете всего не разыграешь, всего не предусмотришь даже с идеальным штабом. Командарм анализировал донесения и перебирал варианты решений, ища такое, которое бы вынудило противника драться в неудобных условиях, отказаться от привычной схемы оборонительного боя, подставить наступающим самые уязвимые места. Необходимо круто изменить обстановку на участке 65-й… Есть вариант, но его нужно соотнести с возможностями армии, проработать детали. А когда? Началось наступление, командарм направляет, координирует действия огромной массы войск, техники… И все же он должен найти время и досконально продумать новое решение, чтобы не нарушить общий замысел операции, не рисковать тысячами жизней…
Начальник штаба Глебов позвонил с командного пункта (КП) армии: сосед 65-й — командующий 21-й армией Чистяков в 12.00 ввел в прорыв 4-й танковый корпус в направлении Евстратовского.
— Отлично! Если 21-я разовьет успех, кольцо сомкнется и Паулюс окажется в окружении… 65-я должна наступать еще энергичнее, чтобы помочь Чистякову скорее встретиться с войсками Сталинградского фронта.
Командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и начальник артиллерии фронта В. И. Казаков как подгадали — приехали к Батову, когда туман исчез, будто втоптанный в снег тысячами ног и сотнями танковых гусениц, и в стереотрубу можно было наблюдать захватывающий порыв бойцов 65-й.
Путь полку Чеботаева из 304-й дивизии Меркулова преградил меловой обрыв, крутой, десятка два метров в высоту, а где и больше. Даже не спеша и не под огнем попробуй взобраться, если сапоги скользят, а рукам не за что уцепиться. Но солдаты находят уступы, поддерживают друг друга, упрямо карабкаются все выше и выше. Чеботаев сам в цепи наступающих — он возглавил один из батальонов в тот момент, когда бойцы на мгновение замялись у меловой стены. Полк какими-то фантастическими усилиями одолевает препятствие.