У Риммы Михайловны мелькнула мысль – может, этот костёр если их не помирит, то хотя бы немного сгладит острые углы. Но на всякий случай она предупредила:
– И, Денис, давайте без этих ваших… препирательств.
8
Всего полдня прошло, а Ира уже была готова взвыть от тоски. Экскурсия, обещанная Денисом, оказалась самым обыкновенным обходом территории, во время которой он лишь отчасти рассказывал, что здесь да как, в основном же – втолковывал, что можно делать, а чего нельзя. И в основном, налегал на нельзя.
От всех этих правил, распорядков и норм поведения Ире хотелось бежать из лагеря прочь и без оглядки.
– Тебе здесь нравится? – спросила она шёпотом Виту. Та пожала худенькими плечиками.
Остальные же девчонки не сводили зачарованных глаз с этого зануды-вожатого. Но он, похоже, не замечал их взглядов. Даже Светиных. Впрочем, та не унывала или же просто не показывала виду.
Вот пацаны девчачьих восторгов явно не разделяли – кривились, ухмылялись, паясничали, но исподтишка, когда Денис не видит. А стоило ему повернуться, и все как один паиньки. Хотя нет, не все. Двое, Сашка с Сеней, пару раз фыркнули, почти открыто, а потом попытались потихоньку улизнуть, мол, они тут отдыхали прошлым летом, так что всё помнят и знают, но Денис заметил и велел вернуться. И отчитал их по полной программе.
Явно изнывал и тот толстый мальчик, который доел её обед. Ира узнала, что его зовут Юрой, как брата, правда, мальчишки беднягу уже наградили уймой прозвищ: и пузырем, и бубликом, и тушенкой, и жиртрестом. Он всё норовил присесть или хотя бы привалиться к чему-нибудь спиной, точно уработался до изнеможения. Остальные над ним посмеивались.
«Придурки», – буркнула Ира осуждающе.
Виталик, вполне симпатичное лицо которого портили россыпь прыщиков на лбу и слишком длинный, остренький нос, услышал её, хмыкнул и назло ей бротянул, показывая на вспотевшего на жаре Юру.
– Смотрите, у жиртреста уже жир течет.
Кто-то хохотнул. Денис оглянулся на шум, и Виталика, который только что кривился, будто в мгновение ока подменили.
В общем-то, все мальчишки напускали на себя серьёзный вид, стоило вожатому повернуться, но их серьёзность казалась ненастоящей. А вот Виталик выглядел таким искренним, внимая каждому слову Дениса, словно помыслы его чисты, а сам он сию секунду готов выполнять любые поручения вожатого. Прямо пионер с плаката. Если б Ира не видела Виталика минуту назад, она и впрямь ему поверила бы.
На полдник подошли к столовой минута в минуту, но двери оказались заперты – первый отряд, который дежурил по столовой, ещё не успел накрыть. Через окна, занавешенные тюлем, Ира видела, как они носились с подносами вдоль длинных столов, расставляя стаканы, а их вожатый стоял у раздаточной и взмахивал руками, словно дирижёр перед оркестром. Денис тоже его увидел.
– Клоун, – прошипел он под нос, но Ира услышала и с ещё большим интересом стала наблюдать за «дирижёром», который так очевидно раздражал их сурового вожатого. Но тут к нему подошёл тот самый мальчишка, и она сразу отвела глаза. И вообще отвернулась.
Наконец двери раскрылись, и ребята с радостными криками ворвались в столовую, будто неделю их не кормили. Полдник – коржик и какао – Ира снова отдала толстому Юре и выскользнула из столовой. В корпус возвращаться не хотелось. Что там делать в одиночестве? Что вообще делать в этом дурацком лагере?
Она бесцельно слонялась по утоптанным дорожкам мимо чужих корпусов, мимо подсобных построек, уходя всё дальше и дальше, пока не упёрлась в забор. Преграда так себе, перемахнуть – раз плюнуть, только вот за забором – лес. Насколько густой – не разглядеть. Доски забора подогнаны плотно, ни единой щёлки.
Ира старалась вспомнить дорогу, по которой они добирались в лагерь. Почти три часа ехали по трассе, затем свернули в пролесок и минут пятнадцать, а то и двадцать тряслись по просёлочной дороге, прежде чем выехать к воротам.
Если она перелезет через забор в этом месте, то окажется гораздо левее ворот. Огибать лагерь вдоль забора, чтобы попасть на дорогу – рискованно, могут увидеть. А идти наискосок через лес – страшно. Или не очень? День ведь ещё. Что может случиться? Зато потом она добежит до трассы, а там поймает попутку и к ночи будет дома. И тогда уж её никакими силами обратно в лагерь не затащат. Да и мать второй раз куда-то ее отправить теперь вряд ли рискнет.
Только вот чемодан...? Да чёрт с ним, отмахнулась Ира. В крайнем случае мать может и потом за ним приехать.
Идея была внезапной, безумной, но такой воодушевляющей. А мысль о том, что вечером она окажется дома, добавляла смелости и решительности.