– Теперь пишем ответ, – объявил Павлик.
– А кому писать-то? – спросил Дима Долгов.
– Тому, кто написал тебе. Ну или кому хочется написать.
– А я не понял, кто мне написал…
– Да в том-то весь и фокус! – усмехнулся Павлик. – Угадал – ладно, хорошо, а не угадал – ещё лучше. Во всяком случае, смешнее.
– А-а-а, – протянул Дима, с любопытством оглядывая ребят.
На этот раз и Вадим написал. Записку сложил треугольником и подписал: Ире Кузнецовой, 2 отряд. Конвертик, как и все, кинул в пилотку Павлика.
Павлик быстренько раздал почту, сыпля шуточками направо и налево, но вот когда выудил треугольник, предназначенный Ире, сразу скис.
– Жестоко! – пожаловался он, посмотрев с укором на Вадима. – В такую погоду даже собаку не выгонят... Ладно. Как говорится, взялся за гуж... Только если я простужусь и заболею, виноватым будет… сами знаете кто.
Втянув голову в плечи, Павлик пулей вылетел под дождь и помчался в сторону корпуса второго отряда, перепрыгивая лужи. Веселье на веранде сразу утихло. Теперь и остальные стали поглядывать на Вадима, кто – с удивлением, кто – с затаенной обидой...
Второй отряд тоже пережидал дождь на веранде, правда, они не играли, а слушали напутственную речь Дениса, который призывал «поднажать». Мол, не беда, что прохлопали «Зарницу», зато флаг оба раза достался им, конкурсы выиграли, по уборке и порядку в корпусе – лучшие. Осталось всего ничего: немного поднапрячься и получить флаг в третий раз, и тогда уж…
Влетев под навес, промокший до нитки Павлик вынул из-за пазухи треугольник. Сунул в руки ничего непонимающему Денису.
– На вот, письмо для Иры Кузнецовой.
На веранде повисла пауза.
– Ну ладненько, заседайте, други, дальше, а я полетел.
Павлик нашёл глазами Иру и подмигнул ей. Зато остальные вперились в нее злющими глазами.
Она развернула сложенный листок. Всего две строчки: «Ира, прости меня! Ты... самая хорошая».
Девочкам было любопытно, что за письмо она получила от первого отряда. Света подала знак глазами, Гуля ткнула в бок сидящую рядом Дину, а та вытянула длинную шею, пытаясь подглядеть. Но Ира так быстро смяла листок, что Дина, кроме имени, ничего увидеть не успела.
Странное чувство всколыхнула в душе эта записка: разволновала, возмутила, пронзила грустью.
Раз просит прощения, значит, не совсем ему плевать. Совесть мучит. Но если ему совестно – разве одного "прости" достаточно? А грустно ей стало от несбывшейся мечты.
Нет, иллюзии-то рухнули ещё несколько дней назад и в одночасье, но сейчас всё это неясное-несбывшееся обрело чёткую форму в виде трёх слов и точки. Точки, заканчивающей их короткую историю. Всё, конец. Недаром слова «прощение» и «прощай» опохожи. И это правильно, вот только… глупое сердце никак не поймет, а всё ноет и ноет...
32
Первый отряд грустил.
– Из-за дождя, наверное, дискотеки не будет, – раздосадованно сказала Регина.
– Если на лужах пузыри, то дождь быстро кончится, – изрёк Серёга.
– Ничего, комрадос, без танцев я вас не оставлю. Даже если наш синоптик и ошибается, устроим дискотеку прямо здесь, на веранде, – пообещал Павлик, который, как султан, восседал на скамье, скрестив ноги. Голову его венчала чалма, скрученная из махрового полотенца, а на плечах, как плащ, висело покрывало. После пробежки до корпуса второго отряда он вымок насквозь, пришлось укутаться.
– Правда, что ли? – обрадовалась Регина. – А так можно?
– Пф-ф. Магнитофон у кого? У меня. Бобины у кого? У меня. Ну… не все, конечно, часть в клубе лежит, но лучшее здесь.
– Так можно ведь и в клубе провести? – внёс предложение Серёга.
– Можно, только мокнуть больше не хочется. Я хлипенький, – засмеялся Павлик.
– Не мути, – шикнула на Серёгу Регина, – лучше здесь и без посторонних.
– А ты что, гостей не любишь? – усмехнулся Павлик.
– Некоторых не люблю!
Однако к вечеру ливень прекратился, небо прояснилось, и под щедрыми лучами солнца дощатая танцплощадка высохла довольно быстро. А к половине девятого, едва заслышав льющееся из колонок «И раз, и два, и три, четыре, пять. Я опять иду тебя искать…», туда потянулись ребята со всех корпусов.