— Какую статью? — перебил ее Марк.
— Да по этим самым пуроподам! Варвара где-то заказала копию и пообещала ему, а сама уехала — ключ, правда, оставила, вон там, над дверью. А что, что-нибудь не так?
— Да нет, почему же, — выдавил из себя Марк. — Все так. Извините за беспокойство. — Он проворно закрыл дверь и привалился к ней, сотрясаясь от беззвучного смеха. — Леша, что такое синтеполог и пуроподы? И при чем здесь барионы?
Леша, чьим любимым досугом было чтение энциклопедических словарей, скорчил странную рожу, задумчиво оглядел потолок и молвил:
— Если не ошибаюсь, не пуро, а пауроподы. Многоножки какие-то. А вот что такое синтеполог — понятия не имею. По-моему, такого слова просто нет.
— А Селезнева, оказывается, голыми руками не возьмешь! — шепотом сказал Генрих, радуясь появлению достойного союзника в кампании против Софочки. — Молодец, не растерялся!
Веселость Марка внезапно улетучилась.
— Идем на кухню, — сказал он. — Мы сюда не затем пришли, чтобы обсуждать достоинства Селезнева.
На кухне — территории, не граничившей с соседской квартирой, — можно было разговаривать, не понижая голоса. Не кричать, разумеется, но и не шептаться. Марк подождал, пока все рассядутся, поставил на плиту чайник и открыл заседание:
— До вашего прихода я успел тут осмотреться. Если Варвара и предполагала, что может исчезнуть, то никаких указаний на этот счет не оставила. Иными словами, зацепки у нас нет — разве только Прошка окажется более осведомленным, нежели мы. Тебе, Генрих, насколько я понимаю, тоже ничего не известно?
Генрих кивнул.
— После субботы я Варьку не видел, а в субботу ушел отсюда к электричке 12.45, через полчаса после вас. И эти полчаса мы сплетничали о новом Прошкином увлечении…
— Кстати, Марк, а Прошка-то будет? — перебил его Леша. — Тебе удалось его уговорить?
Отвечать Марку не пришлось. Входная дверь квартиры хлопнула так, что содрогнулись стены, и на кухню метеором ворвался не кто иной, как сам Прошка.
— Ты мне за это ответишь, Марк! — прошипел он, отдуваясь. — Как-нибудь я подстерегу тебя, когда ты уединишься с девушкой, и вытащу вас из постели известием о тотальной эпидемии скоротечного сифилиса. Нет, лучше попрошу какую-нибудь девицу позвонить твоей даме и сообщить по секрету, что твои любовные игры включают в себя расчленение тела любовницы. А еще я подпою тебя специальной вьетнамской настойкой…
— Хватит! — оборвал его Марк, к разочарованию Леши и Генриха, с восхищением наблюдавших за полетом мстительной фантазии. — Тебя никто сюда волоком не тащил. Или изволь вести себя тихо, или убирайся обратно в объятия ненаглядной. — И, воспользовавшись тем, что Прошка от возмущения онемел, обратился к Леше и Генриху: — Сколько у вас при себе денег? До Питера и обратно хватит?
— До Питера?! — Прошка подпрыгнул. — Вы что, спятили? Я не поеду в Питер, у меня чертова пропасть дел! Нет, это надо же! Среди ночи довести человека до сердечного приступа дурацкими намеками, разбить ему вдребезги личную жизнь, а в довершение выдернуть из привычной среды обитания и пинком отправить в Питер! Ну нет! На этот раз вы зашли слишком далеко. Я ухожу.
— Скатертью дорога, — невозмутимо сказал Марк. — Только будь добр, закрой за собой дверь аккуратно. И так уже всех соседей перебудил.
Такой реакции Прошка не ждал. Вышеприведенной гневной тирадой он рассчитывал набить себе цену, а вовсе не получить благословение на дезертирство. Конечно, хорошо зная Марка, он не надеялся, что его будут улещивать комплиментами, но чтобы вот так, без всяких уговоров и даже упреков отпустить на все четыре стороны… Это уж слишком! Прошка с надеждой посмотрел на Генриха и Лешу, но они, поняв замысел Марка, тоже не снизошли до уговоров или хотя бы объяснений. Глядя на каменные лица троицы, сидевшей за столом, можно было подумать, что они собрались поиграть в покер. Прошка, разумеется, разгадал, что за игру они ведут на самом деле, но это ничем ему не помогло. Все козыри были на чужих руках. Друзья не хуже его знали, что никуда он, голубчик, не денется.
— Ладно уж, выкладывайте, куда вляпалась Варвара на этот раз, — проворчал он, усаживаясь на табуретку. — Что стряслось с ней в Питере?
— Сначала иди разденься и сними ботинки, — сказал Марк. — А я пока заварю чай.
Прошке страсть как не хотелось лишаться последнего преимущества, хотя бы мнимого, — ведь оставаясь в верхней одежде, он как бы напоминал присутствующим, что в любую минуту может уйти. С другой стороны, ему не терпелось услышать новости, а очередная перебранка отсрочила бы момент истины на неопределенный срок. Вздохнув, он подчинился.