- Ну, положим, ледорубом ты махал не только ради Варьки - ты и сам с удовольствием жил в этой квартирке, удрав из общежития, - напомнил Леша. - А что касается прочих твоих заслуг, то Варвара за все расплатилась с лихвой. К твоей защите диплома она не только плакаты рисовала, она еще и печатала твое творение на машинке и формулы вписывала. И вообще, Варька хоть раз отказала тебе в помощи?
- Ну хватит вам, - поморщился Генрих. - Какие тут могут быть счеты? Очевидно, что, не приняв Селезнева, мы перед Варькой виноваты.
- Ну уж нет! - возмутился Прошка. - С этим я не могу согласиться. С какой такой радости я должен плясать вокруг субъектов, к которым она неровно дышит? Я же не заставляю Варвару умиляться моим девочкам. Да ее попробуй заставь! Только перья полетят. А чем мои девочки хуже ее опера? И вообще, мы - это одно, а всякие шуры-муры - совсем другое. Нужно быть идиоткой, чтобы навязывать друзьям общество любовника.
- Варвара тебе сто раз объясняла, что Селезнев ей не любовник и не жених, - сказал Леша.
- Вранье! Если так, тогда вообще непонятно, кто он такой и зачем Варьке нужен. Ради чего тогда она копья ломает, ссорится со старыми друзьями? Ради ни к чему не обязывающего знакомства?
- Какая разница! - взорвался Марк. - Мы зачем собрались? Чтобы обсудить Варькино отношение к Селезневу? Или нам нужно решить: едем мы в Питер или нет? Если дикая версия Прошки верна, то ехать, разумеется, глупо...
- Почему? - не согласился Генрих. - Я считаю, что ехать нужно в любом случае. Если Варвара попала в беду - вопросов нет. А если это ее способ воззвать к нашей совести, мы обязаны ей подыграть. Разве она не заслуживает такой маленькой поблажки с нашей стороны?
- Да что тут вообще обсуждать? - неожиданно вспылил Леша. - Лично я ни на йоту не верю, будто она воспользовалась таким подлым способом достижения своих целей. Во-первых, она не интриганка, а во-вторых, я разговаривал с Селезневым и Сандрой и не думаю, что они ломали комедию.
- Все! Решено, - сказал Марк. - Едем в Питер. Леша, когда ближайший поезд?
Леша на досуге читает не только энциклопедии, но и всевозможные расписания. Наверное, он единственный в мире человек, которого можно разбудить ночью и спросить, когда ближайший поезд, скажем, из Парижа в Милан, не сомневаясь, что получишь точный ответ.
- До утра уже нет. Первый в двенадцать шестнадцать, но он идет больше одиннадцати часов. "Аврора" отправляется в семнадцать двадцать, а прибывают они практически одновременно. Разница - три минуты. Правда, на "Аврору" дороже билеты, но ненамного.
- Едем на "Авроре", - решил Марк. - Генрих, ты успеешь до пяти съездить в Опалиху, предупредить Машеньку и вернуться - или к тебе приставить надсмотрщика?
- Не надо, я успею, - поспешно заверил Генрих.
Марк хмыкнул, но спорить не стал.
- Теперь давайте прикинем, хватит ли нам денег. У меня при себе около тысячи рублей и двести долларов.
- У меня триста пятьдесят долларов и двести сорок восемь рублей.
Леша во всем любит точность.
- А у меня при себе всего около сотни, - виновато сказал Генрих. - Дома найдется еще рублей пятьсот, но я не могу оставить своих без копейки. Дадите в долг?
- Прекрати, Генрих! - Марк даже фыркнул от возмущения. - Сам же призывал не считаться. Никаких долгов. Тебе детей кормить, так что помалкивай. А не то оставим здесь. Прошка, у тебя сколько?
- Рублей триста. Я же ехал в гости к девушке, а не на спасательные работы.
- А теперь едешь на спасательные работы! Рано утром отправишься домой, вытащишь из-под матраса чулок с деньгами и уложишь в дорожную сумку. И выгребешь все, что хранится на черный день! Учти, если я потом узнаю о нетронутой заначке, так накостыляю, что вся она уйдет на поправку здоровья.
Запасливый Прошка заметно поскучнел, но спорить не осмелился, только пробормотал себе под нос:
- Ну, если окажется, что Варька ломала комедию, я с нее такие проценты стребую - до конца жизни не расплатится!
* * *
Селезнев добрался в половине пятого утра. Сандра открыла дверь немедленно, даже не спросив - кто? Судя по разочарованию, отразившемуся на ее лице, она ждала Варвару. Правда, приглядевшись к визитеру, Сандра улыбнулась и сразила Селезнева очаровательными ямочками.
- Дон? Заходите! Я ждала вас не раньше десяти. Вы что же, летели на самолете?
Селезнев вступил в огромную прихожую и от неожиданности едва не присвистнул. Варвара описывала ему Сандру, не скупясь на краски, но ни словом не обмолвилась о хоромах, в которых живет ее питерская подруга. Сандра заметила изумление гостя и усмехнулась:
- Не бойтесь, я не из новых русских. Это родительская квартира, а папа был контр-адмиралом. Их с мамой давно уже нет.
- Простите. - Селезнев сконфуженно опустил голову.
- Не за что. Честно говоря, я их почти не помню. Меня вырастила сестра - у нас с ней четырнадцать лет разницы. Сейчас она живет во Владивостоке, поскольку, следуя семейной традиции, вышла замуж за военного моряка. Наденьте какие-нибудь тапочки и проходите на кухню - я пошла ставить чай. Если хотите умыться с дороги, ванная за холлом, вторая дверь направо. Первая дверь, соответственно, туалет. А кухня вон там.
Селезнев, воспользовавшись любезностью хозяйки, быстро привел себя в порядок и явился к столу. Сандра усадила его напротив себя, разлила чай и придвинула к гостю тарелку с бутербродами. Несколько минут они молча жевали, исподволь изучая друг друга.
- Знаете, Дон, а в жизни вы даже приятнее, чем на снимке, - сообщила наконец Сандра, чем вогнала Селезнева в краску. - Хотя фото тоже очень симпатичное. Мне Варька вчера показывала... - Она нахмурилась. - Мы тоже здесь чаевничали, болтали, обменивались сплетнями... Она сидела на вашем месте, потом вспомнила про снимки, схватила сумку, половину барахла вывалила на стол... Она всегда двигается так стремительно и нетерпеливо, будто опаздывает на последнюю электричку. Впрочем, вы, конечно, знаете...
Селезнев кашлянул.
- Сандра, могу я вас кое о чем попросить? Если вы называете меня Доном, давайте перейдем на "ты". Дон - это Варькино изобретение, никто меня так больше не называет, а с ней мы выпили на брудершафт еще в первый день знакомства. "Дон" и "вы" звучит для меня, точно фальшивая нота. Я вас не обидел?