Во мне взыграла неожиданная и естественная амбиция: я захотел узнать, что же это за Барбаросса? Но чтобы не выдать себя, лучше было вообще ничего не говорить.
– Вы, конечно, кое-что знаете, – утвердительно произнес он. – Поскольку постоянно общаетесь с немцами.
Это было не просто свидетельство того, насколько хорошо он информирован об отношениях в дипкорпусе, это было к тому же желанием уколоть или упрекнуть. А точнее – поддеть.
Впрочем, он тут же принял привычное благодушное выражение, посмотрел на Сергея, на меня, и непонятная искра блеснула в его глазах:
– Поскольку вас можно считать старыми знакомыми, ты, Сергей Иванович, позаботься о нашем шведском друге до его отъезда. Окажи ему немного русского гостеприимства. Думаю, он им не избалован.
Полковник был прав! Конечно, я пытался сблизиться, но все русские, встреченные до сих пор, были как ежи – невозможно подойти достаточно близко, не уколовшись. Поэтому в тот момент я был счастлив получить подобное предложение.
Но уже через несколько дней я пресытился русским гостеприимством: Сергей из ежа быстро и весело превратился в репейник. Единственное, что меня еще прельщало, – это шанс вытянуть из него «внутреннюю информацию».
Как-то я пришел к нему в гости. Сергей получил задание прощупать, что мне известно о Барбароссе, – это было ясно. Но по забавному стечению обстоятельств информация пошла от него ко мне – полагая, что я знаю о немецких планах, он незаметно для себя утратил осторожность и стал более откровенным:
– Понимаете, в воздухе запахло грозой после того, как мы узнали, что вторжение в Англию отложено и заменено планом «Барбаросса».
Только тогда я понял: «Барбаросса» было кодовым названием нападения на Советский Союз. Даже при самой буйной фантазии я не мог себе представить, чтобы немцы были до такой степени безрассудны. Добровольно втянуться в военные действия на два фронта, имея горький опыт первой мировой войны!
– Для нас жизненно важно, – продолжал Сергей, – узнать, насколько этот план серьезен.
Мы ели икру и русские закуски, пили водку… Лишь много позже я понял, что нахожусь не у него дома. Это было служебное помещение, имевшее вид квартиры. Вскоре обнаружилось, что водка сделала Сергея разговорчивым сверх всякой меры. Это развеселило мою довольно черную тогда душу. Тут-то он и рассказал мне о Риге. Как «отслеживал» меня на расстоянии, как занес в картотеку. Хотя с тех пор, разумеется, род его занятий переменился.
– Вы заметили что-нибудь любопытное в немецком посольстве? – спросил он «под икру».
Надо было как-то вывернуться, чтобы побольше разжечь его интерес:
– Мне лишь ясно, что у них имеются определенные разногласия в оценке военного потенциала Советского Союза.
– Разногласия между кем?
– Между немецким военным руководством и известными лицами здесь, в их посольстве.
Сергей, потеряв интерес к закускам, начал записывать.
– Речь идет о высокопоставленных людях? – Выше некуда – сам посол.
– Ах да, фон Шуленбург! (Повешен после неудавшейся попытки переворота в июле 1944 года. – Он считает, что недооценивается военный потенциал Советского Союза и боевой дух войск. Это все, что я пока знаю.
– Вам не кажется, что вы могли бы почерпнуть больше информации из своего общения с немецкими военными?
Я напрягся: это был шанс. Шанс давления, шпионажа, вымогательства – называйте, как угодно. Не зря я учился у Ашенбреннера.
– Что ж, если дадите мне несколько дней… Но согласно принципу: услуга за услугу.
– Конечно! Мы, разумеется, готовы оплатить…
Деньгами! Именно об этом он подумал! Но ими я не интересовался. Я хотел получить информацию, чтобы вернуться в Стокгольм и показать, что действительно сделал что-то. Ведь мои результаты до сих пор оставались довольно скромными, и этого было недостаточно для «места под солнцем».
– …небольшой информацией о том, в чем я заинтересован, – успел я вставить.
Сергей испугался. Беседа приняла неожиданный для него оборот. Он глотнул водки и принялся за бутерброд с икрой, чтобы выиграть время.
– Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – Это можно организовать. А может, вы лучше хотите…
– Нет, этого я не хочу.
– Ну, хорошо, тогда, пожалуй, обговорим детали.
И начался типичный закулисный торг. Он записал мои вопросы – четко сформулированные и несложные. Ответы на них были интересны для Швеции, но весьма маловажны в свете событий большой политики.