Следует отметить, что это был первый контакт с американцами, имевший для Веннерстрема особое значение. Благодаря «летной дружбе» двери американского посольства, по возвращении в столицу, распахнулись перед ним, что называется, настежь.
Произошло это осенью 1945 года, после окончания войны. Теперь комэск носил уже майорские знаки отличия и не считался молодым. О возвращении в Москву речь больше не заходила. Вместо этого ему поручили аналитические исследования организации вооруженных сил после войны, что было в то время важнее всего.
Веннерстрем преуспел в этом деле, впрочем, как и в любом другом из тех, что ему поручали, и уже стал подполковником, когда снова возник вопрос о Москве. Правда, при обстоятельствах, совсем не лестных для его самолюбия.
Телефонный звонок командующего ВВС оказался неожиданным не только потому, что прозвучал в самый разгар срочной работы, но и потому, что звонил сам легендарный генерал Норденщельд – создатель военно-воздушных сил Швеции. Этого представителя сильных лидерских натур многие ненавидели, но Стиг давно и неизменно принадлежал к числу его поклонников. Генерал не терпел недомолвок, и в этом пришлось убедиться с первых же слов:
– Я просматриваю статистику полетов штабного персонала. Черт бы тебя побрал! Надо больше заботиться о своем будущем: у тебя слишком мало летных часов, а ты знаешь, как я к этому отношусь.
По существу, прозвучало серьезно сформулированное предупреждение. «Штабникам», также как и «летунам», следовало постоянно поддерживать хорошую летную форму, поскольку командиры флотилий назначались именно из их числа. Для этого в пригороде Стокгольма располагалась специальная авиачасть, куда можно было подавать заявки на полеты в любые удобные дни и часы.
Конечно, Веннерстрем хорошо сознавал, что не принадлежит к числу летчиков-асов типа Норденщельда. Пережив немало «небесных» инцидентов, он был свидетелем множества смертей и вовсе не желал добавлять свое имя к скорбному списку. Его действиями в воздухе всегда руководила резко выраженная осторожность. Само по себе это не было большой бедой, но при назначении на должность свидетельствовало о недостаточной целеустремленности и слабых способностях лидера-руководителя.
Короче, предупреждением генерала нельзя было пренебречь, и с этого момента Стиг использовал любую возможность, стремясь налетать побольше часов, ибо знал, что поставлено на карту. Но мечта каждого офицера ВВС – стать командиром флотилии – для него так и осталась мечтой. Смертельный удар по его честолюбию последовал в 1948 году.
– Ты не подходишь для почетной должности командира флотилии!
Норденщельд, верный своему обычаю, рубанул без обиняков. И чуть погодя добавил:
– Но у тебя явный талант к разведывательной работе, и с твоим прекрасным знанием языков ты окажешь гораздо большую услугу ВВС, если послужишь за рубежом в качестве военно-воздушного атташе.
Предполагалось, что это слова утешения. К тому же именно о такой карьере Стиг давно уже тайно мечтал.
Но не сейчас! И не такой ценой.
Он не привык к подобным ударам судьбы и был страшно разочарован. Закончить службу подполковником… Энергия, устремленность, желание – все вдруг оказалось бессмысленным. И что еще хуже, его характер не позволял поделиться переживаниями ни с кем из ближайшего окружения. Все лежало и накапливалось внутри, не получая выхода или разрядки…
К чести «поверженного», это не изменило его отношения к Норденщельду. Веннерстрем восхищался им по-прежнему и продолжал восхищаться в течение всей жизни. В душе он признавал, что генерал прав. В конце концов, запас агрессивности, таившийся в подавленном сердце, пришлось обратить против себя самого: почему не готовился к летной карьере заранее, более тщательно, почему не планировал будущее с дальним прицелом?
Именно это разочарование, вместе со злостью завязанное в тугой узел безысходности, и стало причиной события, последовавшего незадолго до нового отъезда Веннерстрема в Москву.
В Стокгольме, накануне отъезда в СССР, у меня еще оставались кое-какие обязанности. Одной из них была «забота» о русском военно-воздушном атташе полковнике Иване Рубаченкове. С ним приходилось много встречаться, особенно во время неоднократных поездок по стране. Наше знакомство развивалось в основном в автомашинах, самолетах и купе поездов.