То, что произошло после посадки, можно было назвать просто идеальным везением: оранжевый джип выехал навстречу и показал место парковки – свободное пространство между бомбардировщиками. После выхода из самолета все двинулись мимо десятка этих красавцев в зал ожидания. Шли медленно – несколько человек тащились с багажом, – поэтому было достаточно времени, чтобы понаблюдать.
Советское ядерное оружие еще только зарождалось, никто не знал, насколько далеко продвинулись русские. Поэтому было интересно заметить хоть какой-нибудь признак, свидетельствующий, что самолеты модифицированы и стали носителями атомных бомб.
Взгляд на бомбовые люки в нижней части корпуса ничего не прояснял. И не было никакой возможности опознать установку радиолокационных бомбовых прицелов. Зато не составляло труда заметить, что каждый самолет снабжен пластмассовым колпаком под носовой частью, что говорило о наличии антенны подобного радиолокационного прицела. Имелись и другие антенны, но технических познаний шведа оказалось далеко не достаточно, чтобы понять их назначение. Поэтому, как только вошли в административное здание, он быстро юркнул в туалет. Стекла окон не были прозрачными, их намеренно закрасили чем-то белым, но вверху зияла открытая форточка. Поставив стул на стол, Стиг залез наверх и начал щелкать «лейкой» с телеобъективом, чтобы потом по фотографии изучить антенное оборудование. К его великому сожалению, он успел сделать только два снимка, потому что снаружи толпой повалили механики и закрыли обзор. Пришлось довольствоваться малым.
Впрочем, ему скоро повезло в другом. Он не раз уже удивлялся тому, как много информации «разбазаривают» русские через такие банальные вещи, как карты погоды. Это было очевидно слабым местом в их системе секретности. Оказалось, что можно легко черпать сведения прямо «со стены». И теперь на такой же карте, висевшей в стороне от зала ожидания, Веннерстрема привлек список рассылки, данный в нижнем углу, – в основном непонятные сокращения. Но в середине шел ряд названий, на которых Стиг задержал взгляд. Там были указаны номер и место какой-то дислокации, по-видимому, вновь созданного бомбардировочного соединения. Эта деталь показала шведу, что строительство стратегических бомбардировщиков продолжается.
Между тем, к его разочарованию, столь познавательное занятие быстро прервали. Подошел старшина и прямо перед носом любопытного иностранца снял карту. Не грубо или невежливо, а просто с негромким извинением.
Вылета из Свердловска пришлось ждать порядочно. Никаких записей о наблюдениях Стиг так и не сделал: в условиях «холодной войны» это было бы слишком рискованно. Зато, привольно раскинувшись в кресле, он предался размышлениям…
Увиденное на базе впечатляло. Но успехи американцев заставляли умерить пыл. В распоряжении стратегических бомбардировщиков США имелись базы в Европе и Азии, с которых легко было достичь любую цель на советской территории и вернуться назад. Русские же не располагали базами за пределами своих границ. Была, правда, возможность дотянуться до США через Северный полюс и Канаду, но на возвращение не хватило бы топлива. С любой точки зрения, такие полеты стали бы самоубийственными, а совершить вынужденную посадку в Мексике значило оказаться под угрозой интернирования. Но даже такой вариант американцы рассмотрели и построили систему ПВО в этом сравнительно малом секторе. В любом случае выходило, что американцы по-прежнему остаются застрельщиками и лидерами в «холодной войне». Русским же приходится изо всех сил тянуться, чтобы противостоять угрозе.
В конце концов, мысли Веннерстрема снова вернулись к информации, полученной из карты погоды.
В Стокгольме, куда я вырвался ненадолго после поездки в Сибирь, один из моих начальников очень заинтересовался сведениями и хотел услышать подробности. Он был генералом и, кроме того, моим другом. Имени называть не буду, так как не хочу подрывать чью-либо репутацию и причинять неприятности.
Я рассказал о посадке на русской авиабазе и назвал номер одного нового соединения бомбардировщиков. Но только номер. И, как бы между прочим, заметил:
– Подробности о дислокации у меня записаны в Москве, но я не успел сделать географическую привязку. Вернусь – сделаю.
Выбросив этот разговор из головы, я больше не думал ни о картах, ни о том, что атомные авиабазы в Советском Союзе относились к первоочередным целям американских бомбардировщиков. Но тем более неожиданный повод для раздумий возник, когда я возвратился в Москву.