Накануне подписания контракта пришло письмо из Стокгольма. Его содержание стало для меня сенсацией: я должен был занять пост военно-воздушного атташе в Вашингтоне. Это означало полнейший переворот в моих личных планах. Что же касается Петра Павловича – он достиг исполнения своей мечты. Моя роль в Москве, как он резюмировал, была фактически сыграна. Настало время для работы за рубежом. И что могло быть лучше?..
Я помню почти каждую минуту того дня, когда подписал контракт. Большей частью из-за того, что пережил массу неприятностей. К тому времени я жил в отдельном особняке. Шведское посольство получило в свое распоряжение новое помещение на Садовой, и при распределении жилья особняк достался мне.
Как я уже писал, итальянский посол обещал продать мне свой старый автомобиль. Теперь я стал владельцем допотопного «бьюика». В то необычно холодное и снежное утро он стоял во дворе. До встречи с Петром Павловичем оставалось три часа, и у меня не было других дел, кроме как поехать в шведское посольство. Там мне должны были обслужить и помыть машину.
Даже в условиях русской зимы я научился запускать двигатель после того, как машина простояла ночь на морозе. Во-первых, брезент или войлок на капот, во-вторых, паяльную лампу на двигатель. Лампы были специально сконструированы, чтобы давать достаточно тепла. Кроме того, они были дешевыми. Но в то утро определенно ничего не помогало. Двигатель не хотел запускаться.
Я обратился за помощью к милиционеру, который стоял на посту перед нашим домом, потому что в двух подъездах жили дипломаты. Он помог мне толкнуть автомобиль. И сам он, и несколько собравшихся вокруг пешеходов были очень благожелательны, что вообще характерно для простых людей. Когда двигатель запустился, один из них крикнул мне вслед:
– Купи русскую машину и не будешь иметь проблем!
В определенной степени он был прав. Русские автомобили действительно необычайно прочны и удобны в зимних условиях.
Я развернулся на широкой Садовой и остановился у аптеки купить какую-то мелочь. Запарковался очень глупо, позади грузовика, стоявшего на подъеме. Выйдя из аптеки, я увидел, что грузовик сполз по обледеневшей дороге, воткнулся в перед моей машины и разбил ей фару. Двое русских стояли рядом, готовые чуть ли не заплакать.
– Дорогой, только не зови милицию! У меня талон без проколов, – взмолился один из них.
– Поехали в наш гараж, – предложил другой, – в момент поставим тебе новую фару.
Мы укатили далеко за город. Удивительно, но и вправду нашлась фара, которая подошла точно. Как и многое в Советском Союзе, она была копией американского стандарта.
После того как добрался наконец до посольства, я уже был в цейтноте: пришлось взять такси, а затем почти бежать, чтобы соблюсти привычную секундную точность.
…И вот мы снова сидели за столом. Контракт содержал несколько необычных пунктов. Согласно одному из них, мое положение приравнивалось к должности генерал-майора. Объяснение этому выглядело еще более необычным. Где бы я ни находился, чем бы ни занимался, никто, кроме меня и Петра Павловича, не должен был знать о содержании моих докладов, которые предписывалось посылать только в непроявленной пленке. Вполне могло случиться, что какой-нибудь военный атташе в звании генерал-майора окажется на связи, и чтобы последний не чувствовал себя обиженным, мне и была присвоена аналогичная должность. Хороший пример бюрократии и внутреннего положения за «железным занавесом».
Во время судебного процесса газеты под крупными броскими заголовками трубили о том, что я был генерал-майором Красной армии. Может, это и помогало при распродаже недельного номера, но искажало факты, ибо существует большая разница между званием и служебным положением.
Согласно другому пункту нашего договора, я обязывался, как и прежде, соблюдать умеренность в употреблении алкоголя и проводить физические тренировки в «нормальном объеме». Такого я не ожидал: очевидно, русские предпочитали иметь трезвых и крепких шпионов.
Не был пропущен и обещанный Сергеем «пенсионный» параграф. Генерал-майорская пенсия должна была выплачиваться в желаемой мной валюте.
Следовало бы ощутить удовлетворение, ведь осуществилось то, к чему я стремился. Но вместо этого у меня впервые возникло отталкивающее предчувствие надвигающихся несчастий. Пришлось сделать глоток минеральной воды. Прогнав дурные мысли, я стал читать дальше.